У моего спутника в посёлке были какие-то дела, и я не стал его больше беспокоить. Через день в районной гостинице я встретил человека, который ехал в мою сторону. Благодаря ему, я, наконец, оказался в Ценогоре. Вид заснеженной деревни меня поразил. Огромные дома-терема, занесённые снегом, казались сказочными великанами. «Вот это размах! Умеют здесь строить! Наши сибирские деревни поскромнее, - думал я, шагая по деревне. - А изгороди-то, какие! Местами тройные - почти крепости. Это, наверное, от строптивых местных быков, чтобы в огороды не прорывались». Когда я зашёл в поселковый Совет и спросил, как мне добраться до маленькой соседней деревеньки, то меня тут же спросили, кто меня там ждёт. Естественно я ответил, что никто, просто я культуровед и занимаюсь сбором информации о народных промыслах. Для убедительности пришлось показать подаренные мне дядей Васей варежки. Вид древнего вязания произвёл впечатление, мне явно поверили. Но помочь ничем не могли. Посоветовали никуда не ездить, а заняться сбором информации о народном творчестве в самой Ценогоре. Понятно, такой поворот дела меня не устраивал. Видя, что я расстроился, секретарь Совета, приятная голубоглазая блондинка, сказала:
Вечером ко мне в гостевую комнату пришёл муж Веры Павловны, так звали секретаря Совета. Он принёс крынку молока, увесистый кусок сыра и краюху душистого хлеба.
Назавтра, как и обещал, Мартын Фёдорович вывел меня на бура- ницу и, осмотрев мои лыжи, сказал: — 286 —
|