Жизнь и учение св. Григория Богослова

Небесное Царство, которого удостоятся праведники после всеобщего воскресения, представляется Григорию прежде всего царством света, где люди, избавившись от превратностей земной жизни, будут ликовать,"как малые светы вокруг великого Света" ". [1395] Это то царство,"где жилище всех веселящихся и поющих непрерывную песнь, где голос празднующих и голос радости, где совершеннейшее и чистейшее озарение Божества, которое ныне мы принимаем лишь в загадках и тенях" ". [1396] В этом Царстве происходит окончательное воссоединение человека с Богом, приобщение Божественному свету, восстановление и обожение всецелого человеческого естества.

Глава V. Литературные портреты

Рассмотрением темы обожения можно было бы закончить анализ богословия и мистицизма св. Григория.

Есть, однако, еще один пласт в его богословском творчестве, который заслуживает отдельного исследования: это Слова, посвященные тем, кого он счел необходимым увековечить — древним святым, родителям, родственникам, друзьям, врагам. У Григория был особый дар — изображать людей при помощи слов. Он написал несколько ярких словесных портретов как своих современников, так и святых предшествующего периода.

Мы сознательно оставили рассмотрение этих портретов до настоящего момента, так как их значение становится понятным только в свете всей системы богословских взглядов Григория. Среди сочинений Григория нет простых жизнеописаний, нет и чего?либо подобного житиям святых. Создавая образ того или иного человека, Григорий вкладывал в него те богословские и нравственные идеи, которые ему самому были дороги; портрет человека становился своего рода иллюстрацией к этим идеям, доказательством того, что они — не абстракция, но реальность, воплощенная в жизни конкретного индивидуума. Каждый из героев Григория — прежде всего олицетворение той или иной богословской концепции, развитию которой подчинен весь сюжет. Афанасий, например, — образец истинного епископа, борца за православие, исповедника никейской веры; Кесарий — образец государственного деятеля; Горгония — образец женщины–христианки; Ирон — образец христианского философа. Напротив, Юлиан олицетворяет идею отступничества и предательства, а Максим–циник являет собой образ лже–философа. От словесной иконы (Афанасий, Киприан) до карикатуры (Юлиан, Максим) - таков спектр портретного дарования Григория Богослова.

В настоящей главе мы рассмотрим похвальные, приветственные и надгробные Слова св. Григория. Будут рассмотрены также его обличительные сочинения. Мы завершим книгу подробным анализом Надгробного Слова Василию Великому, в котором сконцентрированы все главные богословские и нравственные идеи Григория Богослова.