|
Одной из тем Слова является необходимость и важность почитания мучеников в христианской Церкви. Культ мучеников появился в христианстве на очень раннем этапе его развития — еще в апостольский период. Когда член той или иной общины умирал за христианскую веру, день его смерти становился праздником всей общины, отмечаемым ежегодно; на его гробе совершали Евхаристию; место смерти мученика становилось центром паломничества, а его останки, если сохранились, считались местной святыней. Почитание мучеников было неотделимо от почитания самого Христа, ставшего мучеником ради спасения человечества: …Многое служит нам в качестве руководства к лучшему и многое служит назиданием в добродетели — разум, Закон, пророки, апостолы, да и сами страдания Христа, первого Мученика, Который взошел на Крест и меня возвел вместе с Собою, чтобы пригвоздить мой грех… и восстановить падший образ. При столь многих и столь превосходных наставниках, не меньшее (значение) для нашего руководства (в добродетели) имеют мученики — эти словесные всесожжения, совершенные жертвы, приятные (Богу) приношения, эта проповедь истины, это обличение лжи.., разрушение заблуждения.., очищение мира.[1418] Личность самого Киприана рассматривается в Слове прежде всего как пример" "внезапной и необыкновенной перемены" "[1419] - обращения от тьмы к свету, от язычества к христианству. Изложение строится по очень простой схеме: жизнь Киприана в язычестве описывается в негативных тонах, а его жизнь после обращения в христианство — как образец добродетели и святости. Впрочем, с самого начала Бог как бы готовил Киприана к будущему обращению в христианство — залогом этого обращения было его благородное происхождение и, главное, его ученость: Таков Киприан.., знаменитый своим богатством и известный происхождением.., цветок юности, шедевр природы, [1420] верх учености во всем, что касается философии, и во всех других науках… Его эрудиция вызывает даже большее восхищение, чем высота, достигнутая им в каждой конкретной (науке), а опытность в каждой (науке) вызывает большее удивление, чем общая любовь к знаниям. О его учености свидетельствуют его сочинения, многочисленные и блестящие, которые он написал в нашу пользу после того, как… заменил (языческую) образованность (христианской) и неразумие подчинил Слову.[1421] Григорий далее пересказывает то, что было ему известно из жития Киприана Антиохийского, а именно — что его герой до своего обращения был служителем демонов, занимался колдовством и пытался соблазнить девушку–христианку. Именно твердость этой девушки, не поддавшейся соблазну, и стала причиной обращения Киприана в христианство. [1422] По поводу жизни Киприана в язычестве Григорий замечает:"Весьма неблагородно и малодушно — думать, что память подвижника можно оскорбить (напоминанием) о его дурных поступках" ". [1423] В сущности Григорий хочет сказать, что далеко не всякий святой является таковым от рождения: многие прошли через пороки и падения, прежде чем достигли святости. Григорий жил в эпоху, когда литературный жанр" "жития святого" "только складывался, однако уже" "Житие преподобного Антония" ", написанное Афанасием Александрийским, являет нам не столько исторический образ Антония, сколько его идеализированный облик, больше похожий на словесную икону, чем на портрет. В византийской житийной литературе святой, как правило, представлен изначально лишенным недостатков, с самого раннего детства преуспевающим только в добродетелях. Из этого правила византийская традиция сделает одно исключение: житийный канон позволит говорить о пороках святого до его обращения в христианство, чтобы тем самым еще более оттенить его добродетели после обращения и показать, что на самые высокие вершины святости можно подняться из самой последней глубины падения. [1424] Подобную же цель преследует Григорий, когда говорит о пороках Киприана–язычника: тем более убедительным становится рассказ об аскетических подвигах, добродетельной жизни и мученической кончине Киприана–христианина. — 215 —
|