Жизнь и учение св. Григория Богослова

Эсхатологическая перспектива

По учению Отцов Восточной Церкви, обожение человека начинается и совершается в земной жизни, но полностью реализуется в будущем веке. [1376] Согласно Григорию,"здесь" "человек готовится к обожению, однако лишь" "там" ", после перехода в иной мир, достигает его: это и составляет" "предел таинства" "христианской веры.[1377]

В Надгробном Слове Кесарию Григорий говорит о посмертной судьбе человеческой души, касаясь основных пунктов христианской эсхатологии — учения об исходе души из тела и предвкушении ею будущего блаженства, догмата о воскресении, при котором душе возвращается ее прежнее тело, которое обоживается вместе с ней, наконец, учения об изменении, обновлении и обожении всего тварного мира на заключительном этапе его истории:

Я верю словам мудрецов [1378] о том, что всякая добрая и боголюбивая душа, после того, как разрешится от сопряженного с ней тела и освобождается отсюда, тотчас приходит в ощущение и созерцание ожидающего ее блага, — ибо то, что ее помрачало, очищается или отлагается, или и не знаю, что еще сказать, — чудным каким?то наслаждением наслаждается и веселится и радостно идет к своему Владыке, ибо убежала от здешней жизни, как от каких?то тяжких уз, и сбросила с себя лежавшие на ней оковы, которыми удерживалось крыло разума; тогда уже в виде нии как бы пожинает она уготованное ей блаженство. А немного позже она и родственную себе плоть, с которой здесь занималась философией, принимает от земли, давшей ее и сохранившей, — принимает таким способом, о котором знает только Бог, соединивший и разлучивший их, — и вместе с нею наследует грядущую славу. И как душа разделяла тяготы плоти по причине соприродности, так передает (теперь) плоти свои утешения, всецело поглотив ее в себя и став с нею единым и духом, и умом, и богом, когда смертное и преходящее поглощено жизнью… Зачем же малодушествую в надежде? Зачем суечусь? Дождусь архангельского гласа, последней трубы, преображения неба, преложения земли, освобождения стихий, обновления всего мира. [1379]]

Как сочетается это весьма оптимистическое понимание посмертной судьбы человеческой души с христианскими догматами о Страшном Суде, о загробном воздаянии, об адском огне, уготованном для грешников? Григорий неоднократно упоминает в своих произведениях Страшный Суд, однако воспринимает его прежде всего в контексте идеи обожения — как тот момент, когда" "восстанет Судия земли [1380] и отделит спасаемое от погибающего, после чего станет Бог среди богов спасенных, [1381] чтобы рассудить и определить, кто какой достоин чести и обители" ". Григорий говорит и об адском огне, однако допускает возможность того, что он будет для грешников очистительным, а не карающим:"Может быть, они там крестятся огнем — последним крещением, самым болезненным и продолжительным, — который поглощает материю, как сено, и истребляет легкость всякого греха" ". [1382] В другом месте Григорий говорит об адском огне как о" "карающем" "и называет его" "увековеченным" "для грешников, допуская, тем не менее, возможность более" "человеколюбивого" "понимания: