Единственный крест

- «Мечта сбывается, и не сбывается»... Но чаще, разумеется, второе. А что же вы, Асинкрит ушли от ответа?

- А ты дала ему ответить, голуба? – заступилась за Сидорина Галина.

- Да я как-то не думал об этом, - вдруг застеснялся Асинкрит.

- Но вы хотя бы о чем-нибудь мечтаете? – не отступала Люба.

Все посмотрели на Сидорина, но он мочал, словно сомневаясь, говорить ему или лучше промолчать.

- Я хоть не такой как все, но... мечтаю, конечно же. – И он замолк.

- Наверное, мечтаете все вспомнить? – участливо подсказала Братищева.

- Любка! – одернула ее Глазунова.

- Нет, все нормально, - Сидорин даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась грустной. – Только вспомнить – мало. Надо понять.

- Что понять, Асинкрит? – стоявший рядом Вадим положил альбом обратно в сумку и подсел к Сидорину.

- Так случилось, что все люди вокруг меня, там, в автобусе – погибли. Женщина рядом, молодые ребята впереди, и так далее. Крепко нас тогда... садануло. А я вот – и он как-то беспомощно развел руками, - остался жив. Когда очнулся – ужас. И главное не знаю, кто я. А когда вошли в палату люди в белых халатах – захотелось завыть от страха.

В углу, широко раскрыв глаза, сидела Ася. Но взрослые забыли про ребенка.

- Почему, Асинкрит? – с каждой минутой в голосе Любы было все больше участливости.

- Я лежал на спине. А матерый на спине оказывается только один раз в жизни. Когда молодой волк побеждает его, тогда, чтобы спастись, есть только один шанс: лечь на спину – и подставить свое горло. На милость победителю... Тот человек в белом подошел ко мне и наклонился – к самому лицу. Потом... Впрочем, об этом не стоит. Спасибо дяде, он очень мне помог. Но вряд ли и ему под силу ответить на вопрос: что со мной произошло.

- Видишь ли, Асинкрит, - заговорил Вадим Петрович, - наука пока не всемогуща, но все же... Я думаю, что всему виной сильный удар по голове в момент твоего сна. И не просто сна, а глубокого сна, который длится не так уж много времени. И вот ты...

- Вадим, а почему этот удар не отправил меня на тот свет сразу, как моих соседей. Моя голова оказалась крепче, нежели у моих несчастных соседей. Хотя... еще неизвестно, кто из нас несчастней. Нет, Вадим, все не так. Меня наказали, понимаешь?

- Наказали? Что ты говоришь такое, Асинкрит? – Галина схватилась за сердце.

- За что тебя могли наказать? – не остался в стороне Вадим. – Ты был хорошим человеком...

- Ты видел хорошего человека, - резко оборвал его Сидорин, – а кем я был на самом деле... Извини. – И продолжил после паузы. – В Упертовске меня навестила женщина, медсестра. Говорят, что мы вместе работали. Дружили. Рассказала мне про один случай. Он со мной... с прежним был. Рассказала, как я целый год глушил водку в пустой квартире, а потом бросил все и куда-то уехал. Если бы знать – куда... – и в голосе Сидорина послышалась тоска, но уже через секунду он взял себя в руки.