Единственный крест

- Вот это да! А если навстречу волк?

- Один волк?

- Да.

- Он же не глуп, чтобы перейти дорогу такому «танку». Впрочем, тигр тоже обойдет его стороной. Если стая волков – это другое дело. Стая может все.

- А если в волчьей стае кто-то не понравится альфе?

- Договоримся называть его матерый. Опять повторю, волки совсем не глупы: они сделают все, чтобы не злить матерого. А вот если на территорию стаи придет пришлый... Я ему не завидую.

- Прогонят?

- В лучшем случае, а то загрызут и съедят, – спокойно ответил Сидорин.

- Они что, людоеды? – не удержалась Глазунова.

- Им нужно жить. А чтобы жить, волку нужно мясо и вода. Лишний рот, точнее пасть – это конкурент, мешающий выжить. Сурово, но справедливо.

- Ты находишь?

- Они же волки, Галина.

- Дядя Асинкрит, а у матерого какая жизнь – плохая или хорошая?

- Вот это вопрос, тезка, - засмеялся Сидорин. – Скажу так: настоящая. Когда каждый день к тебе может придти смерть, поневоле проживаешь его... до донышка.

- Как это?

- То есть, по-настоящему, сполна, дочка – пояснил Глазунов.

- Понятно, только «до донышка» лучше.

- Какая разница как назвать, - было видно, то Сидорин где-то сейчас далеко-далеко. – Пуля, капкан, отрава, клыки кабана, рога сохатого – все и всё против тебя. И даже первоярок спит и видит, как ты ляжешь перед ним на спину...

- Дядя Асинкрит, кто такой первоярок, и почему он спит...

- Дочка, не слишком ли много вопросов. Не видишь, дядя Асик очень устал.

- Ничего, - грустно улыбнулся Сидорин. – Обещаю, придет время – и я все тебе расскажу. И о первоярке, и о чем он мечтает. Сейчас уже действительно поздно, иди спать.

К удивлению родителей, Ася не стала возражать и канючить. Попрощалась – и ушла к себе.

- Да, пора спать, завтра успеем поговорить, - поднялась Галина. – Асинкрит, я тебе на диване в кабинете Вадима постелила. Вот увидишь, будет удобно.

- Спасибо.

Когда жена вышла, Глазунов, перейдя вдруг на шепот, спросил друга.

- У меня тоже вопрос, послушай. Только если, что не так, скажи сразу.

- Хорошо, спрашивай, - устало откликнулся Сидорин.

- Мне Виктор Иванович говорил, что ты вместо лиц видишь... ну, ты меня понимаешь.

- Раньше видел.

- А теперь?

Асинкрит пристально посмотрел на Глазунова.

- Я вижу человеческие лица. Обычные лица.

- Это чудесно.

- Я тоже так считаю.

- То есть ты перестал...

- Нет, не престал, - спокойно ответил Сидорин, - у каждого из нас есть глаза.

- Я тебя не очень понял.

- Чтобы увидеть перед собой человека с сердцем крысы, не обязательно, чтобы он имел крысиную голову. Ведь так? Зато у него есть глаза, через которые я увижу его сердце.