|
- Неплохо! - А вот и он, собственной персоной. Зады, похоже, кончились, и они вышли к дому Галины Аркадьевны, но вышли не со стороны улицы, а со стороны реки. Они прошли сад. Залаяла собака. - Не бойтесь, Арсений Васильевич. Это Дозор, лучший друг Тихона. Пес добрый, но свое дело знает. - Тиша, - обратилась она к кудрявому светловолосому малышу, с любопытством глазевшего на Покровского, - успокой дружбана. Кстати, ты далеко на ночь глядя собрался? - К Наташе. Она мне будет книгу читать. Интересную. – После этих слов он подошел к огромной лохматой собаке и топнул ногой: - Дозор, хватит! Свои. Удивительно, но собака, которая была в холке выше мальчика, повиновалась и, загремев цепью, отправилась в свою конуру. - Ну, вот, мы и пришли, Арсений Васильевич. Даже не знаю, как вас благодарить. - Скажете тоже… - А хотите, я вам стихи почитаю. - Что, прямо здесь? Она засмеялась. И в первый раз за все их знакомство, Покровский не услышал горечи в ее смехе. - Вы посмотрите, какая я сегодня богатая, сейчас что-нибудь придумаем. - Спасибо, но давайте в другой раз. Устал, правда. Давайте я уж до самого конца ваше богатство донесу, а потом пойду. - Что ж, ловлю на слове. Буду ждать. Все это время Тихон не отходил от них ни на шаг. В «четверть» Галины Аркадьевны был отдельный вход. Мальчик зашел к соседке будто к себе домой. - А какой-нибудь завалящей конфетки у тебя нет, теть Галь? - Это почему завалящей? - Не обижайся. Это чтоб ты не подумала, что я нескромный. Я любой конфетке буду рад. И только получив гонорар за спасение незнакомца от Дозора, Тихон удалился со словами: - Пошел я, а то Наташка заждалась. - Пойдемте, Арсений Васильевич, я покажу вам, как до монастыря быстрее дойти. Они вышли к дому с другой стороны. - Что, не царские хоромы? – спросила Галина Аркадьевна писателя. - Так меня дальше кухни не пустили… - Ах вы бессовестный! - Может, это маскировка, а внутри – царские хоромы. Шучу, я шучу! Я видел иконы и много книг, что человеку еще надо, если есть крыша над головой. Они замолчали. - Что ж, давайте прощаться, Галина Аркадьевна. Вместо ответа женщина посмотрела немного в сторону, будто что-то увидела там, вдали. А потом тихим, с легкой хрипотцой голосом, стала читать стихи: Веревка от березы до осины. Полощутся пеленки на ветру. И я на руки бережно беру Красивого зареванного сына. В цветные набегающие волны, В безбрежные цветы мы с ним идем. И даже если встретимся с дождем, То все равно останемся довольны. Веревка от березы до осины. Полощутся пеленки на ветру. — 75 —
|