|
- Ваши слова мне любимый анекдот напомнили. Пока находитесь в раздумьях, я расскажу, если не возражаете. Пришел человек вечером домой. Приготовил себе ужин, налил стопочку… глядь, – а хлеба-то нету! Ладно, думает, булочная напротив – схожу: одна нога здесь, другая там… Вышел: по улице трамвай. Ничего, решил, проскочу! И поскользнулся на рельсах. Одна нога здесь, другая там, а голова под уклон катится, - глаза закрываются, а губы шепчут: ни хрена себе, сходил за хлебушком… Писатель улыбнулся и впервые, с неподдельным интересом, посмотрел на собеседника. - Какие, право, вы анекдоты рассказываете, Владимир. - Неужели не смешно? - Смешно, конечно, но… Расскажи свой любимый анекдот, и я скажу тебе, кто ты. - И что, вот так возьметесь сказать, кто я? – теперь уже Владимир с интересом смотрел на писателя. - Не возьмусь. - Не хватает деталей? - Вот именно. Но что-то провокаторское в вас, простите, есть. Владимир Олегович не успел ответить. В их разговор вмешалась продавщица: - Мужчины, вы сюда что, разговаривать пришли? Идите на улицу разговаривать. - Клавдия, вы не переживайте так, - миролюбиво улыбнулся Владимир Олегович. - К вам, товарищ Орлов претензиев нет, вы наш, а этот господин пусть определиться, что он будет пить, а потом разговаривайте, сколько влезет. - «Сколько влезет»… Великий и могучий, - вздохнул Арсений Васильевич. – Что ж, это похоже знак. И хоть трамваи в вашем городе не ходят… Короче, господин определился. - Давно бы так, - одобрила Клавдия. - Мне кажется, вон та бутылочка смотрит на нас, - Арсений показал на витрину. - Клавочка, господин писатель хотел сказать, что будучи искушенным мной и вами… - Чего вы такое говорите, товарищ Орлов? А еще интеллигентный человек, статьи всякие умные пишите. Никого я не искусала, тем более на пару с вами. - Вы просто чудо, Клавочка… Понимаете, быть искушенным… Тьфу ты, сам запутался. А ведь действительно – великий и могучий… - Вы о себе что ли? – усмехнулась Клавдия. - Я о русском языке, милая… *** Только когда содержимое бутылки уменьшилось более чем на половину, Орлов сказал писателю: - А ведь вы первый, кто догадался, что анекдот не без провокаторского душка. Но, надеюсь, все-таки, что называя меня провокатором, вы не считаете меня подобием попа Гапона. Я вообще не люблю попов. - Это видно, - спокойно ответил Арсений, - какой толстовец любит, как вы сказали попов. - А откуда вы знаете, что я – толстовец? Да, кстати, и что я журналист – откуда знаете? - Сколько вопросов… С какого начать? Пожалуй, начну с последнего. То, что вы журналист – у вас на лице написано… — 46 —
|