|
Трактат Хун-жэня занимает в раннем чань особое место: он как бы подводит итог первому периоду истории чань – ведь именно после Хун-жэня начинается раскол на северную и южную школы, приведший к победе последней и становлению чань в его классических формах. С другой стороны, именно со времени Пятого Патриарха начинается быстрое распространение чань и рост авторитета этого буддийского учения. О жизни Хун-жэня известно немногое. Он происходил из рода Чжоу, получил традицию непосредственной передачи Дхармы от Четвертого Патриарха Дао-синя. Жил в горах Хуанмэйшань, в их восточной части, почему и его учение иногда называется Дуишаньской школой (Дуншань – Восточные Горы). В конце жизни передал учение Хуэй-нэну, простому неграмотному дровосеку, превосходившему, однако, по глубине переживания Истины ученого монаха Шэнь-сю, что обусловило упоминавшийся выше раскол. Чему же посвящен трактат, содержащий учение Хун-жэня, составленный его ближайшими учениками? Прежде всего, это так называемое «блюдение истинного сознания» (кит. шоу чжэнь синь), т.е. осознание, прочувствование самой природы сознания как природы Будды, изначально чистой и просветленной. При этом в данном контексте под сознанием не имеются в виду ни его конкретные состояния, ни его содержание. Речь идет именно о природе сознания, его сущностных характеристиках, не столько о сознании, сколько о «сознаньевости», присутствующей актуально, но незримо в любом акте и любом состоянии сознания подобно тому, как вода присутствует в любой волне. Здесь характерны два образа, присутствующие в тексте и ставшие впоследствии очень распространенными в чаньских сочинениях. Первый – образ солнца. Подобно тому, как солнце не меняет своей природы и продолжает сиять, будучи даже окутанным тучами, так же и истинная природа сознания остается вечно просветленной, несмотря на всё омрачение и эффективность эмпирических форм психики. Второй – образ зеркала. Зеркало, как и «изначальное сознание» ясно и чисто по своей природе и не меняет ее, даже будучи покрытым слоем пыли. Позднее ученик и преемник Хун-жэня, Шестой Патриарх Хуэй-нэн скажет о том, что зеркало изначально просветленного сознания всегда чисто, и никакой мирской пыли, омрачающей его нет, она не сущностна, пуста, небытийна. И Пятый Патриарх согласится со своим учеником. Еще позднее другой чаньский мыслитель, Цзун-ми (780-841), развивая метафору зеркала, сравнил его полированную бронзовую (стеклянную в современных зеркалах) поверхность с сутью собственной природы, которая есть вечно присутствующий покой, а блеск, испускаемый поверхностью зеркала, – с деятельностью, функцией изначальной природы, которая есть вечно присутствующая осознанность; отраженные в зеркале образы он уподобил обусловленному существованию, которое выражается через психофизические функции организма; эти образы пусты и лишены субстанциальности. — 21 —
|