Тайна, которая в Вас самих

- Ты будешь говорить? Смысла нет молчать, пустим в расход.

- Я ничего не боюсь, я смерти не боюсь, делайте со мной что угодно, я ничего не скажу. Изверги, вы не люди. Нелюди, гады, фашисты. Как вас земля носит, выродки, мерзавцы, убий­цы. Мы очистим от вас нашу землю. Недолго вам осталось, смерть найдет вас.

- Увести.

Сзади два солдата, снимают со стула и волокут. Без сознания. Ноги в сапогах, я в нижней рубахе, без гимнастерки. Бросают на сеновал в той мазанке во дворе. Прихожу в себя, сеном пахнет. Тошнит ужасно, болит в области желудка, спина в области почек. Вырвало. Валяюсь на сене. Не могу двигаться, руки связаны за спи­ной. Стону. Жалко, что не успел последнюю пулю из ТТ пустить.

Облили холодной водой, чтобы пришел в себя. Перевожу дыхание. Снова тащат два бугая.

Тот сидит за письменным столом. Допрос на русском языке. Переводчик-писарчук с другой стороны стола.

- Ты у нас будешь говорить.

Писарчук в черном требует от меня:

- Что вы тут делали? Какое ваше задание? Ты разведчик. Ты шпион. Признавайся. Ты офицер. Номер войсковой части. Кто командир? Будешь отвечать. Ты мне ответишь.

Офицер бьет по щекам, голова мотается, сознание теряю.

Отволокли.

- Полежи тут. Может, одумается, упрямый черт.

Какое-то время валяюсь на сене. Уже без сапог, в белой рубашке и брюках. Вижу со стороны: лежит тело, которое гитлеровец в каске, с бляхой на груди, окатывает холодной водой.

Когда в теле, голова болит, слабость, язык большой. Снова теряю сознание.

Утро. Кашель, захлебываюсь кровью. Вытягивают из сарая, пузом по земле. Во дворе ставят. Стараюсь удержаться.

Снова допрос. Происходит все в избе. Офицер расстегивает китель.

- Не надумал говорить?

- Нет.

- Ты будешь говорить. Ты у меня скажешь.

- Я ничего не знаю. Я ничего не скажу. Мне нечего сказать, я ничего не знаю. Я вам ничего не скажу. Вы от меня ни­чего не добьетесь, зря стараетесь.

- Коммунист? Комсомолец?

Он разъярился, хлещет по щекам. От каждого удара горят щеки, скулы, язык. Голова свешивается набок. Писарчук на тор­це стола. За спиной у двери здоровячок. Красиво стоит.

Мне отсюда уже не выбраться. Лучше бы расстреляли сразу. Я все равно ничего не скажу. Чувствую силу, что могу противостоять. Я знаю, что выдержу любой допрос. Я выдержу любую боль. Я это знаю. У меня достанет сил. (Это я уже проходил. Я выдерживал пытки - память прошлого. Здесь мне уже как-то не трудно уходить через пытки. Я не выдавал. Я и сейчас не выдам.) Лучше сразу, все равно они ничего не добьются, даже если я потеряю сознание. Я никому никогда ничего не скажу. Я в этом уверен. Я злорадствую, поднял на него глаза, на лицо ползет улыбка. Борьба - взгляд во взгляд.