Риндзай. Мастер иррационального

Лао-цзы отвечал: «Я с удовольствием выполнил бы вашу просьбу, но я не вправе осквернить чистоту пе­реживания. Как только я скажу хоть слово, оно будет осквернено. Слова так малы, а переживание так вели­ко. Простите меня!»

Такова была его позиция. Но в конце жизни он ска­зал ученикам: «Пришло мое время уйти в Гималаи. Смерть близка, и я хочу встретить и приветствовать ее в подходящем месте». Разве есть место, более под­ходящее для того, чтобы встретить смерть, чем испол­ненные тишины Гималаи?

Не только Лао-цзы — многие люди ушли в Гималаи встретить свой последний час. Они исчезли среди веч­ных снегов. Гималаи обладают какой-то таинственной притягательной силой — благодаря их высоте, благо­даря их недоступности (там до сих пор существуют тысячи не оскверненных человеком мест).

Лао-цзы уже попрощался со своими учениками, од­нако его ждал сюрприз: император расставил стражу на всех дорогах, ведущих из Китая в Гималаи. Он сказал стражникам: «Как только встретите Лао-цзы, направ­ляющегося в Гималаи, задержите его. Обращайтесь с ним почтительно. Но передайте ему мое условие: если он хочет уйти, пусть напишет трактат о своих пережи­ваниях».

Лао-цзы поймали и, со всяческими почестями, пре­проводили в дом стражника. Стражник сказал ему: «Мне дан строгий приказ: не выпускать тебя за преде­лы Китая, пока ты не опишешь свой опыт, хотя бы в общих чертах, и вдобавок не укажешь, какие шаги сле­дует предпринять, чтобы обрести такой опыт».

Лао-цзы пришлось написать трактат, он назвал его «Книга Дао». Трактат начинается словами: «Истина не может быть произнесена. Будучи произнесена, она пре­вращается в ложь».

Всем, кто читает этот маленький трактат, дано предупреждение — это только слова, они не способны передать внесловесный опыт. Таков смысл предисло­вия Лао-цзы: «Меня вынудили писать, и я пишу. Но это не истина. Невозможно почерпнуть истину из книги». Какая честность!

Риндзай говорит: «Последователи Дао, хватай­те и используйте — они схватывают основу ума, они схватывают собственную сущность и используют, — но никогда не давайте имени — это и есть "тайный принцип"». Они хватают это, они используют это всю жизнь, но не говорят об этом ни слова.

Ты находишься рядом с мастером, сидишь рядом с ним в глубоком безмолвии. Твое сердце и его сердце бьются в едином ритме, танцуют в гармонии. Ничто не сказано, ничто не произнесено, но все понято. Таков «тайный принцип». Никто не высказал его, но тысячи людей жили им.