|
Она сказала: «Это очень хорошо, но жив он или нет?» Я сказал: «С ним абсолютно все в порядке». «Тогда, — сказала она, — нет проблем. Не беспокойся; этот человек заслуживает этого. Он подмешивает так много дряни в свои сладости, кто-то должен был сделать что-то с этим». Позднее она сказала ему: «Пока ты не сменишь свои привычки, помни, ты будешь падать в колодец снова и снова». Но она ни разу не сказала мне ни слова об этом. Я спросил ее: «Не хочешь ли ты сказать что-то об этом?» Она сказала: «Нет, потому что я наблюдала за тобой с самого твоего детства. Если даже ты делаешь что-то неправильное, ты делаешь это так правильно и в такой правильный момент, что даже неправильное становится правильным». Именно она сказала мне впервые, что правильное в руках неправильного человека становится неправильным; и неправильное в руках правильного человека становится правильным. Поэтому не беспокойтесь о том, что вы делаете; помните только одно: что вы существуете. Это великий вопрос, о делании и существовании. Все религии заинтересованы в делании; я заинтересован в существовании. Если ваше существование правильно, а под правильным я подразумеваю блаженство, тишину, спокойствие, любовь, тогда что бы вы ни делали — правильно. Тогда для вас нет других заповедей, только одна: просто быть. Быть тотальным без остатка. Тогда вы не сможете сделать что-либо неправильно. Весь мир может сказать, что это неправильно, это не важно; имеет значение лишь ваше собственное бытие. Я не волнуюсь о том, что Христос был распят, потому что я знаю, даже на кресте он был полностью расслаблен в себе. Он был так расслаблен, что мог молиться: «Отец» — это было его слово для Бога. Если точно, он сказал даже не «отец», а «абба», что намного более прекрасно. «Абба, прости этих людей, потому что не знают они, что делают». Опять подчеркивается слово « делать» — «что они делают». Увы, они не могли видеть бытия человека на кресте. Имеет значение именно бытие, это единственное, что имеет значение. В тот момент моей жизни, задавая монаху странные, вызывающие раздражение, выводящие из себя вопросы, я не думал, что я делаю что-то неправильное. Может быть, я помог ему. Может быть, однажды он поймет. Если бы у него была смелость, он понял бы даже в тот день, но он был трусом — он сбежал. И с тех пор это стало моим опытом: так называемые махатмы и святые — все трусы. Я никогда не встречал махатму, индусского, мусульманского, христианского, буддистского, о котором можно было сказать, что у него бунтарский дух. Пока человек не бунтарь, он не религиозен. Бунт - это есть сама основа религии. — 54 —
|