Мгновения вечности

И он сказал: «Я не могу дать вам никаких объяснений. Не сердитесь на меня. Я просто следую приказу сверху».

Я сказал: «Тогда скажите этим людям, кто дает вам такие приказы, что я не соби­раюсь подписываться чужим именем, какого-то там Дэвида Вашингтона». Если вы сами хотите расписаться вместо меня, можете заполнить бланк под именем Дэвида Вашингтона, а я подпишусь».

Они сказал: «Кажется это прекрасный компромисс, потому что мне тоже хочется спать. И до тех пор, пока вы не подпишете этот бланк, вы не сможете войти в тю­ремную камеру и лечь спать». И тогда он заполнил бланк сам, и я подписал его своей подписью. Он посмотрел на мою подпись, и сказал: «Что это значит?»

Я сказал: «Это, должно быть, Девид Вашингтон, разве это не мое имя?»

Он сказал: «Я не могу понять, что вы написали?»

Я сказал: «Я пишу на своем языке: пишет Дэвид Вашингтон». И я сказал ему еще вот что: «Завтра утром вы узнаете по телевизору свой почерк, мою подпись, и за­мысел который кроется за этим, все средства массовой информации будут трубить об этом, почему вы хотите спрятать мое имя? Вы можете даже убить меня, и не останется ни следа, потому что я никогда не был в этой тюрьме по бумагам. А Дэвида Вашингтона вы можете завтра освободить, только нужно будет подписать бумаги. Но помните, вы не сможете подделать мою подпись».

Он спросил у меня: «Но почему вы так уверены в том, что средства массовой ин­формации узнают об этом?»

Я сказал: «Вы увидите это утром».

В полицейской машине со мной была одна женщина. Она была очень опытной, она сказала мне, что ее собираются скоро выпустить из тюрьмы.

Я попросил ее: «Сделайте, пожалуйста, для меня одну вещь. Послушайте внима­тельно о том, что происходит между мной и правительством США. Вокруг много средств массовой информации. Когда вы выйдете наружу, соберите все средства массовой информации, и передайте им эту информацию». И она сделал это, отлич­но справившись.

Смысл был в том, что я должен был подписаться как Дэвид Вашингтон, и тогда они могли меня убить, отравить, застрелить, и не было бы никаких доказательств того, что я был в этой тюрьме. Меня вывезли с запасной полосы в аэропорту, и в тюрьму завели тоже с черного хода, посреди ночи, чтобы никто не узнал об этом, только чиновник госдепартамента был в офисе, и никого больше не было.

Он отвел меня в камеру и сказал, чтобы я взял матрас, совершенно грязный, по которому ползали тараканы. И я сказал ему: «Я не заключенный. Вы должны вести себя немного более гуманно. Мне нужно одеяло и подушка».