Мгновения вечности

Но из-за того, что пресса окружала каждую тюрьму плотным кольцом, где бы они меня ни держали, сотни телевизионных станций, газеты, радио освещали каждый мой шаг, правительство так боялось средств массовой информации, оно знало, что если со мной что-то сделает, если над моим телом надругаются, скоро весть об этом облетит весь мир, а за мой наблюдал весь мир.

И в эти двенадцать дней пресса мне так помогала. Первое, я видел, что Америка просто притворяется, что в ней самая великая демократия в мире, а на самом деле, она вовсе не такая уж демократическая страна. Это просто лицемерие.

Второе, я видел, что американская бюрократия и правительство не просто обма­нывает весь мир, но также обманывает своих собственных граждан. Люди так пре­красны. Они полны любви, как и жители всех стран мира, может быть, даже боль­ше. Но они не знают о том, что происходит за стенами.

Третье, я понял, что в пяти тюрьмах, а это были самые большие тюрьмы Амери­ки, не было ни одного белого заключенного. Создавалось такое впечатление, что все преступления совершаются только черными, а белые вообще не совершают никаких преступлений. Это навело меня на мысли о том, что все эти тюрьмы не для заключенных, а для черных американцев. Я встречал заключенных в тюрьмах, которые говорили: «мы были здесь шесть месяцев, девять месяцев, и мы ждем до сих пор суда». Арестовывать человека до официального обвинения в суде совер­шенно не по-человечески. Сначала нужно человека вызвать в суд, и если суд при­говорит его, тогда все в порядке, можно арестовывать. Но вы наказываете челове­ка, не доказав его вину. Человек просидел девять месяцев в тюрьме, но ему при этом даже не сообщили, за что его арестовали. Все тюрьмы полны черных амери­канцев, без единого исключения.

Четвертое, я видел заключенных в тюрьме, кто считается преступниками, но они намного более человечны, намного более любящие, чем те люди, которые претен­довали на демократию, на человечность, кто пытался спасти весь мир. Я просил зубную пасту, или помазок, или расческу, или мыло у некоторых чиновников, и они давали мне все это два дня, а иногда вообще не давали. Например, давали па­кет, в котором не было зубной пасты. Позже зубная паста появлялась.

Но когда я спросил тюремные власти, чтобы они мне это дали, заключенные ус­лышали об этом, и начали приносить мне все это. Они сказали: «Бхагаван, это со­вершенно новые вещи, мы не пользовались ими, эти люди действительно отврати­тельно с вами обошлись, если мы просим их, они нам сразу дают, а когда вы по­просили их, им понадобилось два дня на то, чтобы достать это для вас, причем без зубной пасты». Я получал все от заключенных, и мыло, и зубную пасту, и расчес­ку, все, что мне было нужно, но тюремные власти мне все это давать не хотели.