«Они не могли предположить, что если арестуют одного единственного человека, они будут играть с огнем. И поэтому одно я могу сказать точно: они не смогут навредить вам. Они не смогут даже прикоснуться к вашему телу. Наоборот, они говорят, что вас следует охранять как можно тщательнее, с вами ничего не должно случиться, иначе мы не сможем показать наше лицо всему миру». Это было так странно, им пришлось предоставить мне такой же уровень секретности, как президенту Америки, пять машин следовало за мной, пять мотоциклов, все дороги были перекрыты, когда меня везли на пресс-конференцию, чтобы никто не смог причинить мне никакого вреда, потому что они были бы в ответе за это. Этот человек сказал мне: «Впервые в жизни мы не думаем, что вы сбежите, нас волнует только то, чтобы вам никто не причинил никакого вреда, иначе ответственность за это ляжет на наши головы!» В первый день через два-три часа после моего появления кто-то из Австралии позвонил ему: «Вы должны быть внимательны, потому что нам столько звонят, выражают такой протест, приходит столько телеграмм». Комендант ответил этому человеку, который звонил ему: «Мы привыкли к этому, это особая тюрьма, у нас тут сидят важные заключенные, из высших политических кругов. И потому с этим у нас все в порядке». Но через три дня со слезами на глазах он попросил у меня прощение. Он сказал: «То, как я ответил этому человеку, будет лежать на моей совести тяжким грузом, и я не знаю его номер телефона, чтобы перед ним извиниться. Вы были здесь всего два три часа, и я не знал вас, но после трех дней я понял точно, что никогда еще раньше такой человек не сидел в нашей тюрьме. Вся тюрьма за вас! Пятьсот заключенных за вас, весь госпиталь со всем его персоналом и я тоже за вас. Весь мир гудит. Если с вами что-то случится, это будет действительно ЧП, и пострадает американский имидж. И поэтому мне бы хотелось попросить у вас прощения за то, что я ответил этому человеку так, что, дескать, у нас тут и без него хватает важных персон. В действительности у нас еще никогда не было такого человека, как вы. У нас были кабинетные крысы, политики, но еще никогда не было фигуры международного масштаба, настолько полного любви к человечеству». На второй день он спросил у меня: «Что мы будем делать с цветами? Сюда присылают столько цветов, в этой большой тюрьме, у нас нет пространства». И тогда я сказал ему: «Пошлите цветы во все школы, колледжи и университеты, от меня». Он так и поступил, и получил массу благодарностей за это. Когда меня везли из тюрьмы обратно в аэропорт, по всей дороге стояли студенты и бросали цветы. — 414 —
|