Мгновения вечности

И тогда я сказал: «Я не смогу говорить с вами. Вы уже и так много сделали для меня, и созвали пресс конференцию, — а там присутствовало практически все сред­ства массовой информации телевидение, радио и газеты, — теперь сделайте мне еще одно одолжение, я не собираюсь сбегать от вас, на мои ноги надеты цепи, вы мо­жет прицепить цепь еще и на грудь, на все мое тело, но оставьте руки свободными. Я не могу говорить с закованными цепями, если мои руки не будут в гармонии с тем, что я говорю».

Он все понял правильно. Он сказал: «Я видел вас по телевидению, и я полюбил, как вы машете руками, они точно выражают что-то».

Я сказал: «Послушайте, если правительство узнает об этом, у вас будут трудно­сти».

Он ответил: «Мне наплевать, меня все равно скоро отправят на пенсию».

Средства массовой информации решили взять меня интервью прямо в тюрьме. Он сказал: «Это уникальное событие, и я все устрою». И он позволил, в тюрьме со­бралось около ста журналистов, телеоператоров, операторов радиостанций, жур­налистов из разных газет операторов кабельного телевидения.

И он сказал: «Я скоро уйду на пенсию. И самое худшее, что они могут со мной сделать, это отправить меня на пенсию немного раньше. Что они еще могут сде­лать со мной? В тюремных правилах нет запретов на этот счет, в которых бы гово­рилось, что в тюрьме нельзя созывать пресс конференцию. Так что все нормально».

Я сказал: «Это прекрасно».

И ему эта пресс-конференция понравилась так сильно, когда я говорил, все его служащие приходили послушать: врачи, няни, все, кто работал там. На следую­щий день они начали приводить свои семьи, чтобы познакомить со мной. Я сказал: «Что?» Их дети начали приводить в свою очередь свои книжки для автографов.

Няни не могли ничего найти, чтобы я подписал им, но в газетах было много моих фотографий, поэтому они начали приносить вырезки из газет со словами: «Мы бу­дем потом помнить о том, что когда-то провели с вами три дня. И мы не забудем об этом, самое удивительное мгновение в нашей жизни. В три дня это место переста­ло быть тюрьмой».

Няни приходили даже в тот день, в который меня выпускали из тюрьмы под залог. Они говорили: «Вас могут выпустить в любое мгновение, и если мы вас не видим, для нас это будет потеря!»

Комендант расположился ко мне очень дружественно и сказал мне: «Я не должен вас слушать, но тысячи телеграмм, тысячи телефонных звонков, тысячи букетов цветов со всего мира, тысячи выражений протеста против вашего ареста сделали свое дело.