Мгновения вечности

Когда меня арестовали в Америке, меня заковали в наручники, повесили здоро­вую цепь на пояс, на ноги. Я не мог даже идти нормально. Они боялись, что на улице встретят много людей, и я смогу поднять руки, и они связали мне цепями еще руки и привязали их к поясу. Потом они с такой сумасшедшей скоростью бро­сились к машине, потому что вокруг были люди, они шумели и поддерживали ме­ня победными воплями. Потом я понял, почему они так спешили. Вокруг были фо­тографы, если бы они увидели, что все эти люди вокруг поддерживают меня, пото­му что я был арестован без предъявления ордера на арест, они бы поняли это, и создалось бы такое впечатление, как будто все разговоры про демократию — полная чепуха. Велась постоянная пропаганда о свободе выражения, о свободе личности, и оказалось бы, что это все только для того, чтобы ввести всех в заблуждение.

Судебный чиновник сидел напротив в машине, говорил со мной в тюрьме, он мне сказал: «Вы находитесь здесь под полной защитой».

Я сказал ему: «О чем вы? Если меня заковали в наручники, в цепи, вы считаете, что это — защита, в таком случае сначала предоставьте такую защиту своему пре­зиденту, их жизням постоянно угрожает опасность. В Америке убили двадцать процентов президентов. Это большое число. Так что посадите всех президентов Америки в тюрьму! Но не говорите мне такую чепуху!»

Я никогда не видел паспорт. Об этом заботились мои спутники.

Когда я сидел в тюрьме в Америке, у меня не было телефона моего адвоката, секретарей, общины, потому что за всю жизнь я никогда не звонил раньше. Чинов­ник был удивлен и спросил: «Кому мы должны сообщить о вашем аресте?»

Я сказал: «Кому хотите. Я никого не знаю в этой стране. Можете сообщить своей жене, ей может это принести наслаждение, когда она узнает, какой ее муж — герой, он арестовывает невинных людей без ордера на арест».

Я вел такой особый образ жизни, иногда даже трудно поверить в это. Я не знал, где мой паспорт, кто-то хранит его, должно быть где-то.

Мне не позволили сообщить о моем аресте адвокату, потому что они беспокои­лись о том, что если приедет адвокат, мгновенно первый вопрос, который он за­даст: «Где ордер на арест?»

Я услышал, как чиновник прошептал водителю, который должен был вести меня в тюрьму, на ухо: «Помни, делай все, что делаешь, но не делай это прямолинейно. Этот человек известен во всем мире, и за всем наблюдают средства массовой ин­формации. Если с ним что-то случится, это нанесет ущерб американской демокра­тии».