Мгновения вечности

Даже буддистский монах засмеялся. «Вы чудак, — сказал он. — Я житель Цейлона, а вы рассказываете мне анекдот! Я религиозный человек».

«Поэтому я рассказываю вам религиозный анекдот, — ответил я. — Если вы пожи­вете со мной, тогда я расскажу вам и нерелигиозные анекдоты».

«Ваш недуг невозможно устранить медицинскими средствами, — признался я мо­наху. — Он вызван практикой випассаны».

«Випассаны? — удивился он. — Но Гаутама Будда выполнял випассану и благода­ря ней стал просветленным».

Я объяснил ему: «Во-первых, вы не Гаутама Будда. Во-вторых, вы не понимаете, что после заката выполнять випассану очень опасно. Вы выполняете випассану два часа ночью, поэтому не можете спать. В вас возникает такая осознанность, что ее хватает на всю ночь».

Я всегда искал анекдоты, которые придумали индийцы, но так не нашел ни одно­го такого анекдота. Индийцы серьезные, они все время говорят о Боге, рае и аде, перерождении и философии кармы. Шутке нет места в их жизни.

Когда я начал говорить о медитации, я иногда шутил. Порой ко мне подходил ка­кой-нибудь джайнский, буддистский или индуистский проповедник и замечал мне: «Вы хорошо говорили о медитации, он зачем вы добавляли анекдоты? Эти вы все испортили. Люди смеялись, а ведь до того все они были серьезными. Вы загубили собственную работу. Полчаса вы добивались их серьезности, а потом рассказали им анекдот и тем самым все загубили. Зачем вы стали шутить? Будда никогда не шутил, как и Кришна».

«А я не Будда и не Кришна, — отвечал я. — Мне серьезность ни к чему».

На самом деле, мне приходилось шутить именно из-за серьезности индийцев. Я не хочу, чтобы меня окружали серьезные люди. Мне хотелось бы, чтобы люди ра­довались. В жизни смех постепенно должен быть более частым явлением, нежели серьезность.

Встречи с мусульманами

Двадцать лет я жил в городе, в котором поровну жили индуисты и мусульмане. У них были одинаковые силы, почти каждый год случалась резня. Я знал одного университетского профессора, своего коллегу. Мне и в голову бы никогда не при­шло, что он способен поджечь индуистский храм, ведь с виду он был очень интел­лигентным человеком. Он был приятен в общении, хорошо образован, культурен. Когда между индуистами и мусульманами в очередной раз началась драка, я смот­рел на них со стороны. Мусульмане подожгли индуистский храм, а индуисты — мусульманскую мечеть.

Я видел, как этот профессор бежал к индуистскому храму. Я схватил его за рукав и закричал: «Профессор Фарид, опомнитесь!»