Практикум по арт - терапии

МИССИС С. говорила боль-Рис. 3.7. Нечто спрятанное под куском ткани шую часть времени, но по­нять ее было трудно. Она, казалось, комментировала предметы и выражала реакции на то, чем они ей представлялись. Пациентка включала в свои высказывания фрагмен­ты, отражающие ее прошлую жизнь. Например, она говорила: «О, здесь довольно красиво... Куда же мы пойдем?.. Я, кажется, забыла, что мне нужно... Можно я возьму часть?» Она называла меня «дорогая» или «не­послушная девочка», и временами казалось, что она делится со мной сво­ими секретами. Иногда она, помня обо мне, комментировала свои дей­ствия. Мне представлялось, я являюсь частью драмы, разворачивающей­ся в ее сознании и проецирующейся во внешний мир, однако не столь важной частью, как это могло бы быть при переносе у людей с ненару­шенной памятью. В ходе занятий миссис С. становилась более активной, при этом значимость моей персоны в том, что она делала, снижалась.

Мистер Э., 87 лет, диагноз «многоочаговая деменция». Мистер Э. вы­рос в провинции. Его отец был полицейским. Все его восемь братьев и

сестер к моменту исследова-
ния уже умерли. У него са-
мого было пятеро детей. Мис-
тер Э. лишь один раз при-
шел на занятие, и я трижды
приносила ему материалы в
помещение дневного пребы-
вания — либо потому, что
он не очень хорошо себя чув-
ствовал, либо потому, что
он не мог встать с кресла.
Придя на занятие, мистер Э.
Рис. 3.8. «Посылка»начал исследовать простран-
ство и вещи. Он провел некоторое время за столом, выбирая предметы, засовывая пальцы в емкости, отрывая кусочки вощеной бумаги от руло­на и скатывая из них трубочку, которую потом помещал в различные по­лости. Затем мистер Э. встал и начал исследовать комнату, толкать дверь, двигать мебель. Он находился со мной около тридцати минут.

Следующее занятие продолжалось лишь 15 минут и проходило в ком­нате дневного пребывания. Здесь предстояло празднование чьего-то дня рождения. Мистеру Э: было интересно. Он начал подносить вещи ко рту и тактильно их исследовать. На третьем занятии он чувствовал себя не очень хорошо, но реагировал на предметы, либо засовывая их в рот, либо двигая ими вокруг губ. Я предложила ему блюдо с большим количеством желе. Мистер Э. начал изучать блюдо. Обнаружив желе, пациент взял его в рот и зарыдал. Его чувства были очень яркими, но вскоре он успо­коился, и на его лице появилось выражение удовлетворенности, а за­тем — любви.

Четвертое — последнее — занятие вновь проходило в комнате днев­ного пребывания, поскольку мистер Э. не мог встать с кресла. Вначале он изобразил жестом крест, а затем — лишь начало этого жеста. Он так­же указал на персонал, мои серьги, юбку и пуговицы. Затем он поместил небольшой круглый контейнер в глину, выпил чашку чая и попытался ощупать ее изнутри. Он был очень обрадован, я думаю, из-за моего при­сутствия, — все время обращался ко мне. Он существовал в реальности, определяемой переносами, и мне казалось, что я представлялась мисте­ру Э. кем-то из дорогих ему людей. Мое присутствие оживляло в нем вос­поминания о том, по поводу чего он испытывал чувство вины. Он произ­нес: «О, Господи, Господь Всемогущий... я люблю тебя, я люблю тебя...» Иногда он почти переходил на рыдания. Затем он сказал: «Бедняга, я не сделаю тебе больно... прости меня... прости меня». Создавалось впечат­ление какого-то самобичевания, которое производило над ним его супер-эго. Это занятие продолжалось три четверти часа. За исключением на­шей первой встречи, когда мистер Э. обследовал новое для себя поме­щение, работа с материалами вызывала у него оральную реакцию, выраженности которой соответствовала интенсивность переживаний.