|
Медитация, осознание, наблюдение, свидетельствование — в этом уникальность психологии трансценденции. Никакой психоаналитик не нужен. Это ты можешь делать сам. Фактически, ты и должен делать это сам. Не нужны никакие ориентиры, процесс очень прост — если ты его практикуешь. Если же не практикуешь, тогда он очень сложен, труден... это как плавание. Оно сложно, если ты не умеешь плавать, но стоит научиться, и ты уже знаешь, что плыть очень просто. Нет ничего проще плавания. Оно совсем не сложное. Оно спонтанное и естественное. Лучше осознавай свой ум. Осознавая свой ум, ты осознаешь и тот факт, что ты не ум, и это становится началом революции. Ты воспаряешь все выше и выше. Ты больше не привязан к уму. Он действует, как камень, — тянет тебя вниз, удерживает в гравитационном поле. В тот миг, когда ты отвязываешься от ума, ты входишь в поле будды. Когда гравитация утрачивает свою власть над тобой, ты входишь в поле будды, а вхождение в поле будды означает вхождение в мир левитации. Ты воспаряешь. Ум постоянно тянет тебя вниз. Поэтому дело не в анализе и не в синтезе. Дело в осознании. Вот почему мы на Востоке не разработали психотерапевтический анализ наподобие фрейдистского, или юнгианского, или адлеровского... их сейчас так много на рынке. Мы не разработали ни одной психотерапевтической системы, потому что знаем: психотерапия не может исцелить. Она может помочь тебе примириться с ранами, но не исцелить. Исцеление приходит тогда, когда ты отказываешься от привязанности к уму. Когда ты отключен от ума, не отождествляешь себя с ним и совершенно к нему не привязан, когда твоя рабская зависимость от него прекращается — вот тогда и происходит исцеление. Трансценденция — вот истинная терапия, и это не только психотерапия. Это не только явление, ограниченное твоими психологическими процессами, но нечто намного большее. Трансценденция имеет духовную природу. Она исцеляет само твое существо. В ходе интенсивной психотерапии пациент либо говорит, либо слушает, то есть пытается услышать голос, идущий изнутри. Лишь последнее имеет какую-то ценность. Хороший терапевт, особенно если он относится к пациенту с любовью, будет делать упор на все имеющиеся возможности стимулировать этот процесс вслушивания в неожиданное. Является ли это формой медитации? Можно ли сказать, что в идеале терапевт и пациент совершают совместную медитацию? Терапия — это, прежде всего, медитация и любовь, потому что без любви и медитации исцеление невозможно. Когда психотерапевт и пациент составляют некое единство, когда терапевт уже не только терапевт, а пациент больше не пациент и между ними возникают глубокие я-ты-взаимоотношения, в процессе которых психотерапевт не пытается лечить пациента, а тот не воспринимает психотерапевта как отдельную от себя сущность, — в этих редчайших случаях и происходит исцеление. Когда психотерапевт забывает о своем знании, пациент — о болезни, тогда и осуществляется диалог — протекающий в здесь-и-сейчас между двумя сущностями. И если это случается, психотерапевт знает, что он был только инструментом божественной силы, божественного исцеления. Он будет так же благодарен за этот опыт, как и пациент. Фактически, он и получит от этого опыта столь же много, как и пациент. — 90 —
|