|
Жалости достойно человечество, которому, чтобы писать, необходимо анализировать части знаков алфавита. Наконец усилие, которое мы считаем необходимым для изучения письма, есть чисто искусственное усилие, обусловленное не письмом, но методом обучения письму. Отрешимся на время от всякого догматизма в этой области. Забудем о культуре: нам сейчас не интересно знать, как человечество начало писать, и каково происхождение письма. Оставим в стороне выработанное веками убеждение в необходимости начинать письмо палочками; и постараемся быть столь же чистыми и непредубежденными духом, как сама истина, которую мы ищем. Будем наблюдать индивида, который пишет, и попробуем проанализировать акты, выполняемые им при письме. Акты — т. е. механизмы, участвующие в процессе письма. Это будет психофизиологическое изучение письма; надо изучать не письмо, а пишущего индивида — субъекта, а не объекта. Прежде начинали с объекта, с изучения письма, и таким путем строили метод. Метод же, отправляющийся от изучения индивида, будет безусловно оригинальным — он сильно будет отличаться от прежних методов. Он, действительно, отметит новую эру в письме, имея в основании антропологию. И в самом деле, если бы я, предпринимая мои эксперименты с нормальными детьми, захотела дать название новому способу обучения письму, то даже не зная, какой получится результат, я назвала бы его антропологическим методом; но опыт подсказал мне другое наименование, которое представляется мне более естественным — "метод самопроизвольного письма". Занимаясь с дефективными детьми, я заметила следующий факт: девочка-идиотка одиннадцати лет, с руками нормальной силы и подвижности, не умела научиться шить и даже сделать первый шаг — "стежок вперед иголку", заключающийся в том, что иголку пропускают сперва над, а потом под ушком, захватывая несколько ниток. Я дала ребенку плести фребелевские коврики. В этом плетении полоска бумага пропускается в поперечном направлении под и над полосками бумаги, закрепленными с обоих концов. Меня поразила аналогия между этими двумя упражнениями и заинтересовало наблюдение над девочкой. Когда она научилась фребелевскому плетению, я опять усадила ее за шитье и с удовольствием убедилась, что теперь она в состоянии сделать стежок. С этой поры обучению шитью у нас обязательно предшествует регулярный курс фребелевского плетения. Я видела, что движение руки, необходимое для шитья, подготовляет к шитью без шитья; что надо найти способ учить ребенка, как делать работу, перед тем, как он приступит к ней; особенно же — подготовить движения, выработать механизм при помощи повторных упражнений не в самой работе, но в подготовительных к ней действиях. После этого ученик может перейти к настоящей работе и в состоянии будет выполнять ее, не занимавшись ею предварительно. — 64 —
|