|
Так прошел весь октябрь. Ученики первого элементарного класса уже исписывали страницы палочками, а мои все еще ждали. И вот я решила вырезать с учительницами из бумаги большие буквы и попросить одну из них грубо раскрасить их на одной стороне голубой краской. Что же касается ощупывания букв, то я догадалась вырезать буквы из наждачной бумаги и наклеить их на гладкий картон — получились бы предметы, очень сходные с теми, какие применялись в первых упражнениях моих детей в тактильном чувстве. Только сделав эти простые вещи, я поняла все превосходство этого алфавита над роскошным алфавитом, который применяла с отсталыми детьми и в поисках которого потеряла два месяца. Будь я богата, я обладала бы красивым, но совершенно бесполезным алфавитом. Очевидно было, что бумажные буквы можно умножать безгранично, и дети будут ими пользоваться не только для распознания букв, но и для составления слов. Я видела, что в этом алфавите я найду желанное руководство для пальцев, ощупывающих буквы. Теперь не только зрение, но и осязание прямо участвовали в изучении движений письма, при абсолютной точности контроля. Вечером после занятий я с двумя учительницами с увлечением села вырезать одни буквы из писчей бумаги, а другое из наждачной. Первые буквы мы раскрасили в синюю краску, а вторые наклеили на карточки. За работой перед моим умственным взором развернулась отчетливая картина метода во всей его полноте, причем столь простого, что я улыбнулась, как это я раньше не догадалась! История наших попыток весьма интересна. Одна из учительниц как-то заболела, и я попросила заменить ее одну из моих учениц, синьорину Анну Федели, преподавательницу педагогики в Нормальной школе. Когда я вечером пришла к ней, она показала мне придуманные ею две модификации алфавита: одна заключалась в том, что внизу каждой буквы была приклеена полоска белой бумага, чтобы ребенок знал направление буквы, которую он часто поворачивал во все стороны; другая заключалась в картонной коробке, где буквы укладывались в особые отделения, тогда как раньше лежали беспорядочной грудой. Я до сих пор храню этот грубый ящик, сделанный из старой картонной коробки, которую синьорина Федели нашла на дворе и кое-как сшила белыми нитками. Она с улыбкой показала ее мне, извиняясь за жалкую работу, но я пришла в восторг. Я сразу увидела, что буквы в ящике — драгоценное учебное пособие. И в самом деле, они дали глазу ребенка возможность сравнивать между собою буквы и выбирать нужную ему. Вот каким образом получил начало дидактический материал, описываемый ниже. — 69 —
|