|
«А еще я снова стала верить в сказки. В Новый год. Например, ловила себя на мысли, что было бы здорово, если бы Дед Мороз существовал на самом деле». Ж., 21 год. Приходит понимание того, что ты сам строишь свою жизнь и твое будущее начинается уже «здесь и сейчас». «Мне сейчас кажется, что я все смогу, всего добьюсь, и хотелось бы, чтобы такое ощущение меня не покидало в течение всей жизни. Я очень люблю жить и верю, что все будет так, как мы хотим. Нужно только очень хотеть». Ж., 21 год. Естественно, что несколько по-другому складываются отношения с друзьями, которых уже теперь не хочется переделать. Они принимаются такими, какие они есть. Становится интересным не только то, что в тебе, но и то, что в других. Коренным образом меняются отношения с родителями. «Наверное, после кризиса становится возможным по-настоящему любить родителей. Знать об их несовершенстве, об их недостатках и принимать эти недостатки так же, как и достоинства. Принимать родителей такими, какие они есть, и строить отношения с ними на новом, более высоком уровне взаимного доверия, искренности и принятия друг друга». Ж., 21 год. Меняется позиция в общении со взрослыми разных возрастов. Если раньше общение осуществлялось из детской позиции, то теперь это общение взрослого со взрослым. Поначалу это может затруднять и удивлять молодого человека, но потом становится привычным и приносит чувство удовлетворения. «Странно, но я отчетливо помню завершение кризиса. Мне было тогда 20 лет. Я вдруг осознала, что это уже не "я — маленькая девочка" и "девочка-подросток" с неустановившимся характером, закомплексованностью, тщетно пытающаяся нравиться всем, а пусть "голый", но все-таки взрослый человек, когда общаешься на равных со взрослыми людьми. Входишь в их круг как полноправный член, они смеются над твоими шутками — и это здорово». Ж., 25 лет. Итак, итогом кризиса встречи со взрослостью является обретение взрослой идентичности. Однако у некоторых молодых людей выход из кризиса может затягиваться. Во избежание перерастания кризиса в те или иные личностные или психосоматические расстройства им может потребоваться психологическая помощь. «Что я есть? Чем я была? Я пытаюсь познать себя, но не раскрываю себя другим. Я — закрытая дверь. В детстве я — агрессивный зверек, от которого плачет весь двор. Сколько помню сама себя — всегда напряженный слух, открытые глаза и немой рот. В школе я — непонятое, нелюбимое, отвергнутое и потому почти физически ощущающее себя несуществующим существо. Не существо — вечная жертва. Непонимание, как мне жить, плюс постоянный страх и подавленная агрессия. Ведь агрессия — это борьба за лучшее, но я считала всегда, что бороться стыдно. Вот почему я всегда отказывалась без боя от всего того, чего хочу и желаю. А навсегда отказавшись от всего, чего хочу, я отказалась и от жизни. Вот откуда взялись все эти мысли о смерти, это вымученное в буддизме "жизнь — есть страдания". Страдания от того, что я постоянно лишаю себя того, что мне необходимо, — любви, тепла, успеха. Я недостойна. — 39 —
|