|
С.: Поэтому вы говорите, что глубокий сон – это лучший указатель, так как нет никакой идеи… К.: Глубокий глубокий сон. С.: Я не могу об этом говорить, не могу об этом думать, ничего не могу. К.: Сейчас мы можем об этом говорить. Но в глубоком глубоком сне это тебе в любом случае все равно. Но теперь тебе не все равно. Но никого не заботит, что тебе не все равно. Быть может, твою жену? С.: Нет. К.: Даже не ее. Особенно не ее! С.: Разве состояние сновидения также не… К.: Какое состояние сновидения? Мы не говорили о состоянии сновидения. С.: Вы говорили, только глубокий глубокий сон… К.: Да, глубокого сна недостаточно. Глубокий сон отличался бы от бодрствования. Глубокий глубокий сон – это Природа глубокого сна, которая не знает никакой Природы. Природа Природы, которая не знает никакой Природы. Самость Самости не знает никакой Самости. Но когда Самость знает Самость, то уже есть на две Самости слишком много. Но ты не можешь этого избежать, поскольку ты всегда реализуешь Себя как двоих. Как любящего и возлюбленного. Что делать? Поэтому в качестве переживания есть двое, но в Реальности нет. В реализации всегда есть двое. Реализация всегда случается как любящий, который любит возлюбленного. И этот любовный роман – реализация этого сновидения. Но в Реальности нет даже одного. С.: И когда вы говорите, что ничего нет… К.: Это слишком много. С.: Вы сказали, что нет ничего. К.: Да, когда нет ничего, есть ничто. С.: Но со всем другим, что вы говорили, вы говорили и противоположность этого слова. К.: Ничто – это слишком много, а все – слишком мало для Того, что ты есть. Но фокус в том, что если Ты ничто, то Ты все. Но если ты знаешь, что ты ничто, это на одного слишком много тех, кто знает, что они – ничто. Но когда Ты – ничто, Ты больше не знаешь никакого ничто, тогда Ты – ничто и все. Но Ты не можешь становиться ничем и посредством этого становиться всем. Ты уже То, что является ничем и всем, но не посредством знания этого. Поэтому некоторые вроде Адьяшанти делают такую большую вещь из «ты – ничто». И тогда ты опять принимаешь это лично. Тебе приходится принимать это лично. Поскольку если ты говоришь, что «ты – ничто», ты делаешь себя отличным от чего‑то. И тогда ты опять оказываешься в этой ловушке различий. Так что ты делаешь преимуществом быть ничем. «Я – ничто». Ха‑ха‑ха. Это, несомненно, еще одна идея. Поскольку дерьмо нуждается в дерьме. И тогда даже ничто становится дерьмом. Когда есть претендующий на то, чтобы быть ничем. Но что делать? Дерьмо случается. Этого невозможно избежать. Это что бы то ни было, что вы называете сознанием, всегда будет определять себя. Даже не определяя себя, оно определяет себя как то, что не может быть определено. Поэтому даже если ты говоришь – я то, что не может быть определено, ты определяешь себя как то, что не может быть определено. Так что это уже определение. Все, что бы отсюда ни вытекало, слишком много. Так вот почему тебе приходится делать это действительно трудным – говорить, что ты являешься абсолютным отсутствием всякого присутствия любого отсутствия присутствия любого, кто есть или не есть, зная или не зная, чем он является. Это должно быть как маленький крысиный хвостик, и тогда каждый уже теряется, слава Богу. — 177 —
|