|
Как раз в этот момент я подошел и сел на пригорке около мостика, и моя тетка несколько раз поклонилась в мою сторону и умоляла допустить ее ко мне. Я подумал, что мне, как духовному лицу, не подобает отказывать ей в этом, но в то же время я должен сначала сказать ей все, что о ней думаю. И я сказал ей следующее: «Я прекратил всякие отношения с родственниками вообще, но особенно с вами, моими тетей и дядей. Мало того, что вы издевались над нами, когда мы были детьми, но даже когда я стал отшельником и случайно оказался возле твоей двери, прося милостыню, ты так жестоко расправилась со мной, что я перестал вообще считать вас родственниками. Я кратко напомню тебе о тех событиях в моей песне, которую ты сейчас услышишь». Сказав так, я спел ей песню, в которой напомнил ей об их жестокостях и преследованиях, которым они меня подвергали: «О благой и милосердный отец Марпа, милостивый ко всем, Я склоняюсь к твоим стопам! Будь родственником мне, лишенному родственников! О тетя, вспоминаешь ли ты все то, что ты сделала? Если ты не можешь вспомнить, Эта песня поможет тебе освежить прошлое в твоей памяти. Внимательно слушай и будь искренна в раскаянии. В несчастливом месте, в Кьянга-Ца, Наш благородный отец, умирая, оставил нас троих – Овдовевшую мать и двух сирот, И все наше состояние ты обманом захватила И ввергла нас в нищету. Как горох, раскиданный палкой, были рассеяны мы – Из-за тебя, тетя, и из-за нашего дяди тоже. И потому порваны наши родственные связи. После долгих скитаний на чужбине Вернулся я, горя желанием встретиться с матерью и сестрой. Пронзенный горем, я обратился к религии, которая Стала моим единственным утешением, И с того времени жизнь аскетическую веду. Когда голодный я ходил, прося подаяние, И к твоей двери пришел, Ты, узнав меня, изнуренного отшельника, В приступе безудержного гнева бросилась на меня И криками «Чо! Чо!» ты натравила на меня собак. Шестом ты била меня так сильно, Как будто молотила зерно. Ничком упал я в пруд И едва не потерял драгоценную жизнь. Охваченная яростью, ты называла меня «торговцем жизнями» И «позором для моих родичей». Этими жестокими словами ты ранила мое сердце, И у меня, охваченного отчаянием и горем, Остановилось дыхание, и я не мог говорить. А затем ты различными хитростями выманивала у меня дом и поле. Ведь что из того, что они мне не были нужны? Ты демон в облике тети, И вся моя любовь к тебе умерла. Затем, когда я подошел к двери дяди, Он излил на меня свою ненависть и поток оскорблений И грозил погубить меня. — 124 —
|