Настю распирает от смеха изнутри. И она втягивается в игру, быть может сулящую что-то неожиданное. Хотя какая там неожиданность – через двадцать минут они в "Декадансе". Танцуют, флиртуют, пьют виски. Едут к Аркадию, занимаются сексом, засыпают обнявшись. Проснувшись на рассвете, она видит его спящего. Она видит человека. Замечает его жизнь, его умирание. Живое и мертвое в нем – и снова думает о Велесе и Азовушке. "Думает", наверное, не самое удачное слово. Она просто повторяет их имена. И ее взору, обращенному на спящего случайного партнера, видится круговорот рождений и смертей. Ребенок, взрослый человек, старик, разлагающийся труп, бесплотный дух. Встрепенулась. "Тьфу ты, черт, прямо Бхагават-гита какая-то пригрезилась". Потянулась к сумочке за зеркальцем – привести себя в порядок после ночи. К своему удивлению, девушка обнаружила в сумочке ключ от квартиры Василия. Может быть, она не собиралась уезжать всерьез. Она не сожалеет о том, что произошло. Покинув Аркадия, ловит такси и едет к Васе. Осторожно открывает дверь его комнаты. Он спит, раскинув руки. Да, в таком же положении спал Аркадий. Она стоит на коленях и плачет от ощущения чистоты и святости, острого осознания жизни и тоски по далекому дому. Боль узнавания и повторения чего-то похожего, цикличности существования цивилизаций и галактик, столкновение с обреченностью человеческого бытия. Она видит его одинокой звездой, окруженной космическим холодом, летящей через Вечность из ниоткуда в никуда. Не имеющей цели и права на остановку. Единственный способ прекратить это величественное и горькое путешествие – умереть, взорваться, столкнувшись с другим небесным телом по взаимному договору. И она видит звездой и себя – такой же одинокой, и обреченной на вечность и бесконечность. И их договор с Васей предстает ей в новом ракурсе, как осознание того, что их встреча и есть столкновение двух звезд, заканчивающееся яркой вспышкой в черноте неба и дальнейшей пустотой, небытием для обоих. От этого переживания остро хочется жить, и Настя, не отдавая себе отчета, будит Василия поцелуями. Сейчас она готова отдаться ему – остро, ярко, открыто и беззащитно, как в последний раз. Василий просыпается – резко и неожиданно. У него аж перехватило дух. Его лицо, шея и плечи покрываются нежными ощущениями ее влажных горячих губ. Острое, ярчайшее, запретное возбуждение. В этот рассветный час она кажется ему нереально, фантастически желанной, будто бы явившейся из сновидений. Он хватает ее хрупкое тело, затаскивает в кровать и, успев только стащить трусики, жадно овладевает ею. — 23 —
|