|
Понятно, что общий термин терапия обладает хорошо обустроенным местом в современном социуме вне зависимости от того что это слово означает в каждом конкретном случае. Терапия, как и психология, является фантазией о заслуживающей внимания силе и власти, Она может легко захватить мир созидания души, во многом точно также как организованная во властную конфессию религия делает это по отношению к духу. Она приватизирует этот дух, заявляя о своем исключительном праве, освященном традицией, декларируемыми нормами морали и образцово-показательными примерами выступать от имени этого условного «всеобщего духа». При этом сама душа или сам дух могут потеряться или утратить свою живую силу, оказавшись упрятанными в религиозных ритуалах, в терапии, анализе и т.д. В любом искусственно организованном теменосе. Когда душевная работа намечается и обдумывается как терапия, то в ответ пробуждается целый мир и сонм теней и начинается полемика, происходят споры по поводу сходств и различий, принципов организации, сопротивлений такому терапевтическому образованию, тех вызовов, которые выходят на свет и повисают в общественном «воздухе». И точно это и происходит на пути к архетипическому миропониманию. Когда речь заходит об архетипическом подходе, то тотчас же возникает вопрос об использовании старых терминов новыми способами. И главный акцент в таком вопросе: какова степень глубины понимания сути нового подхода. Фактически, архетипическая психология сама выступает подстрекателем и зачинщиком синкретического перемещения, которое оказывается парадоксальным для независимого созидания души в мире. Любая традиция имеет своих основателей, своих патронов, свое происхождение. В этом смысле, объявленный АП список и генеалогическая линия весьма впечатляющий: Гераклит, Платон, Плотин, Фичино, многочисленные алхимики, ну и более поздний синклит мудрецов: Корбен, Башляр и, конечно, Юнг и Хиллман. Однако, эта выгодная позиция, занимаемая АП, естественно должна согласовываться с психологией исторического кворума. И тут невольно возникают уже собственные противоречия, которые невозможно обойти: ни один из этих воображаемых основателей и предшественников – кроме Юнга и Хиллмана -- не был психологом в общепринятом смысле этого слова, то есть, не имел дела с психическими фактами непосредственно. (Конечно, мы можем и должны читать их работы психологически, но это уже другой вопрос.) Мы видим также и то, что психология настолько хорошо устроившаяся и мощная метафора в европейской психике 20 века и начавшегося 21 века, что она легко может узурпировать другие методы созидания души. — 202 —
|