|
Но все прощаю за любовь к больным, за настоящую работу. Грустное вспоминается на этом месте. Машенька недавно умерла, в этой вот отдельной палате. Инфекция. Нагноение в плевре, в полости перикарда, рана разошлась. Сепсис[25]. Матери у девочки не было, и отец какой‑то нестоящий, не появлялся. Очень хотелось девочке ласки. «Тетя Паня, можно мне тебя мамой звать?» Не знаю, смогла бы мама дать больше, столько было любви, ухода, ласковых слов. У нее девочка мужественно терпела всякие уколы, вливания. Чем только не лечили! Не помогало. Все хуже и хуже. Последний день. «Полежи, мамочка, со мной рядом». Легла, обняла, шептала. Маша затихла. И вдруг под рукой — кровь! Кровотечение! Нагноение разрушило крупный сосуд. Все залило. Ничего сделать не могли. Смерть за несколько минут. Два дня Паня ходила зареванная, на всех кидалась. Мама. Неужели не добьемся новой операционной? Чтобы кондиционеры, бактериальные фильтры. Я тоже виноват — мало хожу по начальству. Не люблю ходить. Обязан! А Паня, наверное, в жизни не очень счастлива. Живет где‑то в общежитии, не замужем. Годы идут, уже не девочка. Ей бы своих ребят кучу. — Как у вас дела, Нина Николаевна? Пустой вопрос — я знаю, что нормально, на конференции докладывали. Смотрю. Все сосчитывается и записывается по часам, иногда по минутам. Кровяное давление, пульс, дыхание, баланс жидкости. Кроме того, до двадцати анализов в день. Хорошо бы иметь следящие системы. Ближе к делу. Здесь нужно подумать — уже нельзя смотреть и разговаривать «на параллельных курсах» — глаза на больном (все хорошо), а мысли где‑то... Юля Кротова. В пятницу вшит клапан. Шестой клапан. «Отяжелела». Докладывают: — Температура высокая — тридцать восемь. Дыхание слева плохо прослушивается. Через дренаж отходит очень мало, прозрачная жидкость. Вот смотрите. Показывают записи. Смотрю. И все мне не нравится. Бледна. Взгляд какой‑то беспокойный, руками беспрерывно двигает. — Как чувствуешь себя, Юля? — Ничего, спасибо. Только во рту сохнет. Спать не могу, что‑то все мерещится. Листок записей: все прилично. Давление сто двадцать, пульс сто двенадцать, дыхание учащенно — сорок в минуту. Все равно не нравится. Мочи маловато — четыреста шестьдесят. За сутки из дренажа всего сто кубиков. Смотрю на ампулы отсоса — действительно светлая жидкость. А девушка бледная. Только веснушки выступают ярко... — Давайте подсчитаем баланс жидкости и крови. И потом скажите, какое венозное давление. Начинаем подсчитывать по записям — сколько чего перелито, сколько выделено. Паня назвала венозное давление — оно оказалось низким. — 111 —
|