|
Видел я его всего один раз – минут двадцать, - он делал Мише массаж длинной костяной палочкой с насечкой из каких-то диковинных физиономий. Кажется, мы друг другу понравились, хотя не было сказано и слова. Ловец обращался с больным сердито-нежно, очень по-родственному. Миша рассказал мне о нём очень немного. Ловец – Мастер ОЭМНИ, индиец, ста сорока лет. Последние два с лишним года живёт в Антарктиде… - И не мёрзнет? Индиец, как-никак… - Нет, - засмеялся Миша, - он никогда не мёрзнет. А потом, у тебя неверные представления о южном материке: внизу – тепло… жарковато даже, по моему разумению. - Везде? - Не везде. Но в большинстве регионов – особенно на глубине – тепло. И – хорошо… - А где ж тебя так прохватило? - Меня не прохватило, меня – хватило… И вовсе не там. …Ошибся в фигурах кристаллов… оплошал… - Как это?.. - Маэстро, не сейчас… Ладно? - И-эх… Ладно, конечно. Пойду до колонки, воды тебе наберу. - Пару бутылок, не больше, - привстал, качнувшись. – Я завтра ухожу. - А то бы задержался…? - Меня Петушок ждёт, - Миша улыбнулся. – Очень ждёт… ………. А работа в моей, уже – крохотной, - общине тем временем продолжалась. В двухтысячном году наконец-то удалось подвести одного из опекаемых к раскрытию. Ему оставался всего один шаг. Но – барьер… Он никак не мог сделать этого шага! Я решился отправить своего застрявшего брата к Песчаному Цветку… Не дошёл, вернулся. Снова отправил… Снова не дошёл. Барьер. …С конца 2000 года, с декабря, надо мною – и вокруг меня – завис тёмный, с багровыми прожилками, кокон. Это была сгустившаяся и почти пять лет отодвигаемая кувалда, вполне способная не только раскроить череп, но и расплющить. Я лихорадочно искал просветы-варианты, в которых нашлось бы решение для всех провисаний сразу. …И просвет-вариант возник, высветился: энергия Моря. Если только оно позволит… Если только оно согласится оделить меня от своих изрядно оскудевших ларцов… Звал к морю и Миша. Настойчиво. Непонятно. — 74 —
|