|
- Ты о чём, Миша? - О собаке, - он смотрел на меня с удивлением. – Вы что же, ещё не разобрались? не разъяснились? Собака доела сыр и тоже смотрела мне в глаза. Вопросительно. Я погладила её. - Совсем ничего не понимаю, - говорю, - объясни, пожалуйста… О чём вы оба?.. - Вот балда! Чем же ты тут целую неделю занималась?! – он фыркнул, посмотрел досадливо. – Чем?.. - Сидела… - Может, ещё и лежала? - Лежала… - А на голове стояла? - Нет… - А надо было! И ещё – облака ушами разгонять… при безделье это крайне занимательно! - Миша, ты объясни… - я уже чуть не ревела. - Да объясню, объясню… Не реветь! …Объясню, куда я денусь. И он объяснил мне, что с собакой – в разных образах – встречались мы много раз. Из жизни в жизнь – родными существами. Давно. (О, у меня было такое ощущение! Никак не пойму, почему я отнеслась к нему небрежно, почему не вгляделась повнимательнее…??) …Именно поэтому, сказал Миша, я перестала чувствовать одиночество рядом с ней. В этой жизни, будучи разлучёнными, мы тосковали друг о друге, искали друг друга, но – неосознанно, не ведая причин своей маеты. Теперь – нашли. Я левой рукой обхватила собаку покрепче и прижала её к себе. - Значит, она не уйдёт от меня? Останется со мной? - Хм… не совсем… - Миша потёр пальцами щёку, нахмурился. – Видишь ли, пришла пора умирать ей. Может быть, в чём-то, это и помогло вам встретиться. - Как – умирать…!?! - Тише, тише, не шуми. Смерть – не обида; смерть никогда никого не обижает, разве что – глупцов и негодяев! Не шуми, - Миша вздохнул, - всё так, как надо. Собака пришла к тебе с тем, чтобы ты позволила ей стать частью тебя в этой жизни, существовать рядом. - Как…? - Если ты согласишься, то, после смерти – думается, через три-четыре дня – её душа сблизится с твоей. Ты забеременеешь. У тебя родится дочь. — 129 —
|