Ключи к смыслу жизни

Даже «якоря» гениев, их стимулы к творчеству являются гар­моничными объектами природы и животного мира... даже если это гнилые яблоки Шиллера или алмаз Гайдна. Под их влиянием творцы вспоминают что-то в себе, имеющее отношение к смыслу существования мира.

Почему же секс не может служить таким «якорем» воспоми­наний — не самим смыслом жизни, а дорогой к нему, ключом к потоку смыслов, спрятанному еще глубже в человеческой душе, чем его половое влечение?

Вот, например, как Кекуле описывал открытие бензольного кольца: «Когда я дремал у огня, атомы, на которые я насмотрел­ся, продолжали прыгать перед моими глазами. На этот раз малые группы скромно держались в тени. Мой умственный взор, обо­стренный повторными видениями такого рода, мог теперь раз­личать более крупные структуры, многообразные конформации, длинные ряды, иногда более тесно связанные друг с другом. Все они изгибались и двигались в сексуальных змееподобных движе­ниях. Посмотрите, что это? Они вдруг превратились в змеек, и одна из них схватилась за собственный хвост, и эта форма дразняще завертелась перед моими глазами. Конечно, я уснул. Но про­снулся как бы под вспышкой света, появился ясный ответ: шесть атомов углерода образовали кольцо».

Смотрите: змейки во сне сворачиваются в оккультный символ, но перед этим они осознаются спящим... как сексуальные.

Где-то в нашем основном инстинкте, глубже, чем животная память, хранится знание о вечном — обо всем, что было, есть и будет. О том самом, «не знающем ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения», Прекрасном Сократа и Платона. Может быть, нам стоит совершить путешествие в очень древние уголки бессознательного.

Мы использовали в качестве эпиграфа слова Мераба Констан­тиновича Мамардашвили. Они сказаны им о Декарте, а Декарта у нас принято считать философом, воспевающим разум. Однако Мамардашвили — один из лучших отечественных специалистов по философии Декарта — так определил его творческий метод:

«Говоря об экзистенциальном облике Декарта, можно сказать, что его тексты представляют собой не просто изложение его идей или добытых знаний. Они выражают реальный медитативный опыт автора, проделанный им с абсолютным ощущением, что на кон поставлена жизнь и что она зависит от разрешения движения его мысли и духовных состояний, метафизического томления. И все это, подчеркиваю, ценой жизни и поиска Декартом воли (как говорили в старину, имея в виду свободу, но с более богаты­ми оттенками этого слова) и покоя души, разрешения томления в состоянии высшей радости. Ибо что может быть выше?! Это с трудом проделанная медитация, внутренним стержнем которой явилось преобразование себя, перерождение, или, как выража­лись древние: рождение нового человека в теле человека ветхого. Это изменение и преобразование себя — состоявшийся факт, оно было, и следы его зафиксированы в декартовских текстах.