Имагинатор

Быть может тогда я, сам, не зная того, обнаружил разгадку библейского шифра о древе познания и его плодах. Получилось, что древо познания — это половой член, а плод с этого древа — знание о том, что манипуляция с этим органом может принести неслыханное, совершенно новое и неописуемое наслаждение — первое наслаждение в жизни человека. И, разумеется, тут не обходится без женщины. История повторяется. Моей Евой была воспитательница детского сада. Ей было двадцать лет. Она носила короткий белый халатик. Она, когда шла, покачивала попой. А мне хотелось эту попу целовать и гладить. Она, должно быть, такая же белая и нежная, как моя подушка. Догадывалась ли она о том, что была предметом моих неистовых грез? Я имею ввиду попу и воспитательницу, а не подушку.

Итак, невинное дитя оказалось грешным ангелочком. А грех, как известно, наказывается. И время не заставило себя ждать. И кара настигла меня. Я был обнаружен все той же воспитательницей, которая заподозрила что-то неладное относительно моих рук, сосредоточенно копошащихся под одеялом, и не преминувшей сорвать это самое одеяло, под которым таилась моя маленькая, но выпрямленная и напряженная порочная склонность. Несгибаемая порочная склонность. Но тут я вместо того, чтобы почувствовать себя пристыженным и опозоренным, возбудился еще сильнее, и миниатюрная волна детского оргазма от столь неожиданной близости моей возлюбленной прокатилась по всему телу и щекочущим током ударила в кончик того, что является предметом естественного и пристального интереса всех мальчиков этого возраста. Я тоненько охнул от удовольствия и зажмурил глаза.

Детство продолжало идти. И я шел вместе с ним, перешагивая изо дня в день, из месяца в месяц.

Первые волосики на лобке.

Первая эякуляция, появление которой вначале испугало.

Первый затяжной поцелуй в губы.

Первый половой акт... Мне было тринадцать, ей — тридцать с лишним. Мы сначала играли в цифры. Смысл процедуры заключался в том, чтобы один игрок отгадал цифру, которую другой вычерчивал пальцем на спине первого. Для этого спины, конечно, должны были быть оголены. Так оно и было. А чем все это закончилось — смотри выше.

После этого мне пришло в голову попробовать подобное с одноклассницами. Но они разрешали только целоваться и трогать «там».

Тайная страсть к учительнице. Мне ужасно хотелось ее поцеловать, потрогать «там» и поиграть в цифры. Я помню модные тогда шовчики сзади на ее чулках. И черные туфли с пряжечками. И играющие рельефом икры. И тонкие брови над строгими глазами. Тонкие брови над строгими глазами усиливали напряжение эротизма, переполненный которым я перешел в отрочество, как в очередной класс.