Имагинатор

Вслушивайся в мир, наблюдай за тем, как он наполняется звуками. Ведь как приятно, скажем, лежа в постели, таинственной осенней ночью слушать звуки дождя и шуршание запутавшегося в листьях ветра и медленно растворяться в мыслях, что таким образом мир что-то нашептывает тебе. Не слушай, но вслушивайся. Не смотри, но всматривайся. И делай это с осознаванием того, что мир раскрывается перед тобой. Тогда ты сможешь не только смотреть, но и видеть. А когда научишься видеть, сможешь не только видеть, но и прозревать. Откройся миру, и мир откроется тебе. Твое сознание будет везде - и в кусочке старой газеты, и в обрывке афиши, и в придорожном цветке. Когда твое сознание заполнит каждый уголок пространства, твое внесознание станет доступным тебе. Тогда мир войдет в тебя.

- Это и есть трансперсональное переживание?

- Можешь называть как угодно - трансперсональное, мистическое, иррациональное, экстраординарное. Если захочешь, выбери наиболее звучное слово и любуйся им. Можно никак не называть и просто жить в этом. Но в таком случае необходимо вырваться за уровень клише. Ведь то, что я обозначил как аниматрансформация - я обозначил для тебя. Если бы я просто сказал - Одушеви мир, ты бы спросил - зачем или для чего? Когда же я предложил тебе аниматрансформировать его, ты поинтересовался - как. Это говорит о том, что сознание твое пока заштамповано. Ты ориентируешься на схемы, ведь наукообразный термин - это тоже схема, пусть и микросхема.

- Но ведь схемы тоже нужны. Это своего рода - ориентиры, опознавательные знаки, по которым мы следуем заданной траектории.

- Схемы нужны, но они лишают Бытие спонтанности. И, кроме того, почти все споры происходят из-за схем. Любой спор в конечном итоге упирается в термины, в слова.

- Но ведь «Вначале было Слово»...

- Слово, но не слова. И, между прочим, никому не известно, что это было за Слово. Однако не будем спорить, особенно тогда, когда для этого есть повод. Я не люблю такое понятие как упражнение, поэтому я просто расскажу случай из своей жизни, а ты, если угодно, можешь сделать из него какое-нибудь упражнение. Но помни заповедь - начинай с себя.

Однажды в лесу меня сильно поранил кабан. Могло быть и хуже, потому что взбесившийся зверь крушил с последовательной яростью все, что попадало ему на пути. К сожалению, среди всего прочего на его пути попался и я. Рассвирепевший хряк, успев меня задеть, уже готовился окончательно растерзать мое бренное тело, но каким-то непостижимым образом мне удалось забраться на дерево, причем это произошло настолько неожиданно, что ни я, ни боров не сообразили сразу, что произошло. Кабан понял первым и начал копать. Я ничего не мог придумать лучшего, чем удирать по воздуху. И я действительно удирал по воздуху, перебираясь с ветки на ветку - заросли были настолько густыми и плотными, что деревья цеплялись друг друга ветвями.