|
- Фридайвинг… это ты имеешь в виду эксперименты Фрица с изменением хода истории – истории, которая еще не успела по сути стать историей? - Вот именно. - Я никогда не расспрашивал их о том, что именно они делают, что получается, что нет, и как… и зря, ведь это интересно… - Конечно это очень интересно, Макс. Это на самом деле пиздец как интересно. Фриц – тот еще фрукт, а вот Йост… он мог бы многое рассказать, он парень открытый. - Голландец? - Нидерландец. Может он и голландец, я не знаю, можешь спросить… но насколько я помню, его родители родом из Зеландии, а сам он родился тут, на острове. - Ну… я это и имел в виду, Тэу… нидерландец значит. Островитянин-нидерландец Йост. Хорошо, я у него поспрашиваю. Надеюсь, он общается не в стиле machtspolitiek, как это любит Фриц. - Фриц?? Ben je mal? Фриц – добродушнейший человек, просто у него есть свои особенности. - Я это и имел в виду, Тэу, - с улыбкой повторил я, - in grove trekken, разумеется… и что там с фридайвингом? - Да я не об этом, я о мальчике. - Ну… я люблю симпатичных мальчиков, но ведь ты предлагаешь заняться фридайвингом? Разве это не значит, что мы должны взять за жабры Йоста и хорошенько его расспросить? - Я не предлагаю заниматься фридайвингом, ты что, сыром отравился? Я предлагаю найти мальчика. Раньше этого никто не делал, а мы сделаем и поспрашиваем его. - А в чем, собственно, такой большой интерес фридайвинга? Нет, я понимаю, что ты про мальчика, понимаю, не лезь в бутылку… но что про фридайвинг? - Ну как что? Это же суперстраховка. Теоретически, конечно… Это же нечто такое, что может вообще перевернуть новую страницу в истории человечества. Представь себе, как обогатилась бы, к примеру, наука, если бы Тьюрингу в свое время помешали совершить самоубийство? - Это утка, Тэу. Может и удобная с точки зрения борьбы за права сексуальных меньшинств, но утка. Тьюринг погиб случайно во время эксперимента, отравившись парами цианида. - Да?... ну ладно. Хорошо. Представь себе тогда, как… - …как обогатилась бы наука, если бы кто-то притормозил машину с Ландау тем скользким зимним вечером, - помог ему я. - Вот именно. А ещё мы можем представить другое… - он замолчал и как-то странно на меня посмотрел. - Ты о Клэр? Нет, я спрашивал Фрица про Клэр. Они могут вернуться в недавнее прошлое реальной истории и изменить его, но не могут вернуться в прошлое, чтобы изменить что-то в чьем-то глубоком воспоминании, ведь наше проникновение в глубокие воспоминания потому и возможны, что не меняют хода истории. Их как бы нет. Мы появляемся там, и наши следы стираются, их нет, они словно не запечатлеваются в исторической ткани, чем бы она ни была. Когда я прихожу в то место в то время, там ведь нет Клэр, и я не могу ее остановить. — 281 —
|