|
- Получится ерунда! – снова заявила она спустя несколько секунд голосом Мюллера, выговаривающего своему адъютанту. – Время будет описываться комплексным числом, а этого быть не может. Значит, что такое комплексные числа, она тоже знала… Похоже, мне надо почаще общаться с местными детьми… - Да, ерунда, - согласился я. – Но вдруг у этой ерунды есть какое-то объяснение, применение? Ведь когда Лобачевский придумал свои пересекающиеся параллельные прямые, это тоже называли ерундой, а потом оказалось, что ерунда эта нашла себе отличное применение в физике. Может быть, нужно просто как-то по-особенному интерпретировать это комплексное число, имеющее отношение ко времени? По лицу девочки было видно, что смысл моих слов был для нее вполне понятен. Хотя она и не могла предложить ничего на эту тему, но смысл произносимого мною понимала. Ну, тем приятнее будет поговорить с ней, пусть даже в виде монолога, потому что ее интерес к комплексным числам на данный момент был, видимо, исчерпан, [… этот фрагмент запрещен цензурой, полный текст может быть доступен лет через 200…]. - Что представляет собою эта стена… в любом случае, ее природа тесным образом связана со временем, с какими-то эффектами, связанными со временем в том его понимании, которое от нас пока что сокрыто. Какая материальная, физическая подоплека лежит в путешествиях в глубоком воспоминании, это мне неизвестно, но какая-то лежит, и определенно мы тут имеем дело с каким-то феноменом, имеющим прямое отношение к природе времени, к тем его аспектам, о которых я сейчас ничего сказать не в состоянии. Какая-нибудь струна, представляющая собою складку в пространстве-времени? Неважно, я не физик. Важно, что время ко всему этому имеет самое непосредственное отношение… Дальше… Во сне я могу мгновенно переместиться с земли на солнце, на то он и сон. Двигаться я буду, таким образом, быстрее скорости света. Конечно, на самом деле тут нет никакого движения… ну… ну допустим, что нет тут никакого движения. Во всяком случае – никакого движения в том смысле, в каком мы понимаем движение… черт… но двигаться я, тем не менее, могу. В глубоком воспоминании, как и в осознанных сновидениях, мы… да, так очень приятно, очень клево… мы тренируемся фиксировать внимание, тренируемся воспринимать мир таким, каким мы его видим тут, и он таким и становится. Хорошо… мы создаем целостную картинку и при этом мир как бы воссоздается в своей полноте, на первый взгляд почти ничем не отличимый от мира в бодрствовании – те же эмоции, те же ощущения… поэтому мы и можем «вести себя» в глубоком воспоминании, что бы это ни означало на физическом плане. Но как и в обычном сне, как и в осознанном сновидении, в глубоком воспоминании я могу начать двигаться со скоростью, большей чем скорость света! Так это будет восприниматься в том мире, в котором собирается мое осознание. И в таком случае, время в серой стене, которая в силу принципа относительности станет объектом, который сам движется относительно меня со сверхсветовой скоростью, станет мнимой величиной! И, черт возьми, я понятия не имею, что мне это даст, но ведь есть шанс, что это что-то даст, что-то изменит, приведет к каким-то эффектам внутри глубокого воспоминания, внутри стены? К эффектам, которые могут хоть что-то изменить в этом унылом факте её принципиальной непроходимости? — 277 —
|