|
- Ты сказал «очередного чуда»? - Не сомневался, что ты заметишь. Да, потому что как минимум одно чудо произошло, и я знаю совершенно точно, что случилось это при прямом участии Эмили. - Любопытно… - Господи, это же лежит на поверхности. - Я сегодня тупой, Алекс, хоть и не кончал, клянусь! - Заговор Штауффенберга. - Ха…, - только и удалось вымолвит мне. - Ну что «ха». Бомба взорвалась практически под ногами Гитлера, а у него ни царапины. Это не наводит ни на какие мысли? Разумеется, пропаганда с подачи Геббельса преподнесла это как всё та же набившая оскомину богоизбранность, в которую уже верилось все меньше с каждым месяцем, но думаешь ли ты, что человек в самом деле мог выжить при таком взрыве? Бомбу делал и закладывал не ребенок, не домохозяйка. Заговорщики ясно понимали, что делали, и осечки быть не должно. Отказывать немецкому генералитету в здравом смысле и в способности забить кролика, стоящего у стола, мощной бомбой, это значит уж совсем впасть в охуение. - Значит, осечки не было? - Представь себе, не было. Гитлер был убит. Напрочь, наповал. Но Эмили сделала свою работу. - Так если… постой, если история изменилась, то она изменилась, и тогда каким образом те, кто ее изменил и те, с кем произошло такое изменение, вообще могли знать о том, что что-то изменилось? - Детский вопрос, Крис. Для этого существует процедура шунтирования истории. Я озадаченно покачал головой. - Крис, то ты просишь сообщать тебе главное… - он посмотрел на часы, - то требуешь деталей. Люди в Анэнэрбе сидели не глупые, и этот вопрос возник сразу же, как только была сформулирована сама задача. Во-первых, существует протокол «шунтирования», согласно которому всё, что происходит с момента начала операции исправления истории, запечатлевается свидетелями. Существует специальная группа свидетелей. - Почему не использовать видеосъемку? - Видеосъемку? – Расхохотался Алекс. – Чтобы таким образом, запечатлев на ней ход событий, сделать принципиально невозможным их изменение? Ты голова, Крис:) - А, ну да, точно. Но свидетели для чего? - Для того, чтобы впоследствии независимо сравнить их странные воспоминания, причудливые сны, и убедиться, что эти «странные сны» совпадают с точностью до деталей. - У тех, кто присутствовал в кабинете… - Тоже появились странные воспоминания и ночные кошмары, в которых Гитлер погибает. Но, во-первых, о таких снах распространяться было и неприлично, и даже небезопасно в условиях начавшейся чистки, а во-вторых, что же тут странного? Если в кабинете, где ты находишься, взорвалась бомба, то вряд ли кого удивят последующие ночные кошмары даже с чисто психологической точки зрения, не говоря уже о последствиях контузии. — 174 —
|