|
обидно для самого Конфуция – ведь он сам видит в этих людях идеал скромного и неприхотливого служения людям, нестяжательства и открытости Небу. Сам он не таков– он вынужден постоянно делать выбор между критической оценкой социальной действительности страстным желанием пойти на службу и проявить себя. Более того, отшельники и посвященные мистики просто отказываются признавать его за учителя. Один из них прямо объясняет ученику Конфуция Цзы Лу: «Свои четыре конечности он не утруждает, да и пять видов злаков друг от друга не отличит – какой же это Учитель!» (XVIII, 7). В мудрости Конфуция сомневались многие, и далеко не только посвященные мистики и отшельники. Аристократы и сановники открыто или вполголоса критиковали Конфуция за его странное поведение, злословили в его адрес, а некоторые даже считали, что некоторые ученики Конфуция превзошли своего учителя и в мудрости, и в административном умении. Действительно, и Цзы Лу, и Цзы Гун – ближайшие последователи Учителя заняли высокие посты на уездном уровне и, в общем, показали себя очень умелыми администраторами, не в пример своему наставнику. Однажды Цзы Гуну даже передали слова, которые услышали при дворе в царстве Лу: «Цзы Гун в мудрости своей превосходит Чжунни (т. е. Конфуция)». Примечательно, что здесь, как и во многих других случаях Конфуция не называют Кун-цзы – «мудрец Кун». Для внешнего мира он для них не мудрец и не учитель, а просто – Чжунни, как и полагается по его личному имени. Но Цзы Гун ведет себя так, как и подобает преданному ученику. Он пытается пояснить, что мудрость Конфуция настолько велика, что обычному человеку ее не разглядеть: «Возьмем для сравнения стену, что окружает дом и двор. Стена моего дома – людям по плечо, и всякий прохожий может увидеть, что есть в доме стоящего. А вот стена дома Учителя достигает многих жэней, и тот кто не нашел ворот, чтобы войти, не увидит ни величавости храма предков и ни богатства построек» (XIX, 23). Но, увы, в любом случае, при своей жизни Учитель много раз был и не понимаем, и гоним, и подвергался насмешкам. Ученики вынуждены нередко отстаивать честь своего Учителя. Так Цзы Гун заявляет, что «Очернить Чжунни невозможно» (XIX, 24) или «С Учителем никто не может сравниться, как невозможно по лестнице вскарабкаться на Небо» (XIX, 25). Порою Учитель старается поддерживать отношения с теми мистиками и отшельниками, которые жили в царстве Лу и Вэй, но не находит у них ни понимания, ни одобрения. Уже очевидно, что они представляли собой уже другую категорию людей и относились — 80 —
|