Когда Фань Чи ушел, Учитель сказал: – Увы, какой же мелкий человек этот Фань Сюй (т. е. Фань Чи)! Если верхи почитают Правила, то в народе не найдется никого, кто решился бы не проявить почтительность. Если верхи почитают справедливость, то в народе не найдется никого, кто решился бы не подчиниться им. Если верхи почитают честность, то в народе не найдется никого, кто решился бы не быть искренним. Если все будет именно так, то тогда народ со всех четырех сторон свет, неся за спиной детей, устремится к вам. И тогда зачем вам самим, заниматься земледелием? XIV, 41 Учитель сказал: – Если верхи любят Правила, то народ легко использовать. Вдохновляйся песнопениями и совершенствуйся музыкой Как человек может совершенствовать себя? Конфуций в своей проповеди не многим отличается от ученых мужей своего времени, но все формы воспитания стремиться довести до безупречного воплощения. Он ясно определяет свой путь совершенствования: «Вдохновляйся «Каноном песнопений», опирайся на ритуалы, совершенствуй себя музыкой» (VIII, 8). И ни слова – про государственное служение, про почитание старших, поскольку в этих трех составляющих его Пути заключено именно личное, интимное. Прежде всего, это изучение древних песнопений, стихов, нашедших свое обобщение в «Ши цзине» – «Каноне песнопений» или «Книги поэзии». «Ши цзин» – собрание песнопений, включающее всего 305 стихов разных по содержанию, смыслу и объему. Тот список, который дошел до нас, составлен значительно позже жизни Конфуция, в эпоху Хань, т. е. в III до н. э.-III в. н. э. Примечательно, что сам Конфуций именует «Ши цзин» просто «ши», то есть «песнопения», «стихи». Это могло быть и разрозненное, еще неупорядоченное собрание древних заклинаний, в котором уже немногие посвященные, типа Кун-цзы могли разглядеть именно магическую, заклинательную суть. Именно поэтому и следует «вдохновляться Песнопениями» – как ни через них, через эти моления, призывы и заклинания, понять духовный мир предков? Он постоянно призывает своих учеников изучать «Песнопения», он апеллирует к ним в своих наставлениях, он ссылается на них, как на основе своего знания. Для него – это целый мир, где разворачивалась мистерия целостности человека и духов, человека и Неба, ныне, увы, утраченная. Что он больше всего ценит в древней поэзии? Стиль, красоту слога, изящество выражения мысли? Если это и интересует его, то лишь в самую последнюю очередь. Для него поэзия и, прежде всего «Канон песнопений» есть самое яркое, самое — 68 —
|