|
отношение Конфуция и его последователей к музыке – оказывается, она учит идеалу древности. Именно музыка способна пробудить в человеке ощущение связи с Небом и переноса этого благодатного ощущения на людей – жэнь, т. н. человеколюбия. Более того, она может становиться даже критерием этого человеколюбия, чистоты душевного посыла человека. Конфуций ясно подчеркнул: «Если человек не человеколюбив, что он поймёт в Ритуале? Если человек не человеколюбив, что он поймёт в музыке?». Что может выступить символом высшей упорядоченности? Конечно же, музыка. Разве она не является просто набором упорядоченных звуков? Отдельный звук, пусть даже повторенный много раз, не сможет усладить слух, а вот сведённые в сложную систему, они вместе дают мелодию. Конфуцианцы считали, что музыка имеет огромное воспитательное значение, «умиротворяет нравы и облагораживает души». Сам Конфуций был очень восприимчив к музыке, прекрасно разбирался в древних мелодиях и даже мог давать наставления музыкантам. Он сам обладает способностями впадать в настоящий транс от звуков ритуальной музыки. Как-то в царстве Ци он услышал ритуальную мелодию, после чего «три месяца не чувствовал вкуса мяса». Более того, он сам поражен таким воздействием на себя: «Никогда не представлял себе, что музыка может пробудить во мне такое» (VII, 14). Однако и музыка может влиять на людей по-разному. Конечно, она – символ упорядоченности и вселенской гармонии, но в этом и её опасность. Например, музыка боевого танца, во время которого разыгрывались сцены древних сражений, показалась Конфуцию «прекрасной, но недостаточно добродетельной», ибо возбуждала души, поселяя в них «военное начало». Но была и другая мелодия – «гражданская», под которую исполнялись удивительные по своему изяществу танцы с павлиньими перьями. Она была «и прекрасна, и добродетельна», поскольку выявляла в человеке глубину «культурного начала», которое так ценил Учитель. Он постоянно наставляет, что существует ритуал за пределами внешних действий, истинная музыка – за пределами собственно слышимых звуков. Он переживает, что большинство людей слишком формально воспринимает и ритуальные правила, и музыку. Дня многих из них – это уже просто архаические формальности, они не вызывают у них столь чистого и яркого отзвука в душе, как то полагается по древним уложениям. Он в раздражении восклицает: «Вот, все говорят: «Правила, да Правила». Да неужели ними имеются в виду лишь подношения даров из яшмы и парчи?! Вот, все говорят: «Музыка, да музыка». Да неужели под этим имеются в виду лишь удары в — 70 —
|