|
Когда Иван Петрович приступил к ужину, Вера Игнатьевна, сидя на стуле у стены, сказала: – Сегодня у нас был диспут, а после диспута, представьте, меня премировали. Тамара широко открыла глаза и забыла о своих страданиях. Иван Петрович спросил: – Премировали? Интересно! Много дали? – Отрез на платье. Иван Петрович поставил по сторонам тарелки кулаки, вооруженные ножом и вилкой, и сказал, деловито и вкусно пережевывая мясо, постукивая черенком ножа по столу: – Старомодная премия! Тамара подошла к столу, полулегла на него, приблизила к матери живой, заинтересованный взгляд: – Ты уже получила? – Нет… он там… там, в инпошиве. – Так она уже есть? Материя уже есть? Вера Игнатьевна кивнула головой и застенчиво посмотрела на дочь. – А какая материя? – Крепдешин. – Крепдешин. А какого цвета? – Я не видела… не знаю. Головка Тамары со всеми принадлежностями: хорошенькими глазками, розовыми губками, милым, остреньким, широким у основания носиком – удобно расположилась на ладошках. Тамара внимательно рассматривала мать, как будто соображала, что получится, если мать нарядить в крепдешин. Ее глаза подольше остановились на колене матери, спустились вниз, к туфлям, снова поднялись к плечам. – Будешь шить? – спросила Тамара, не приостанавливая исследования. Вера Игнатьевна еще больше застыдилась и сказала тихо, с трудом: – Да… думаю… моя юбка старенькая уж… Тамара скользнула по матери последним взглядом, выпрямилась, заложила руки назад, посмотрела на лампочку. – Интересно, какой цвет? Иван Петрович придвинул к себе тарелку с сырниками и сказал: – У нас давно не премируют вещами. Деньги во всех отношениях удобнее. Полным голосом новое платье заговорило только на другой день. В обеденный перерыв в библиотеку пришел Андрей Климович и сказал: – Ну, идем наряжаться. Веселая, черноглазая Маруся набросилась на него с высоты верхней ступеньки лестнички: – А вы чего пришли? Думаете, без вас не управимся? – А я нарочно пришел. Идем с Верой Игнатьевной в инпошив. Вера Игнатьевна выглянула из своей комнатки. Андрей Климович показал головой на дверь. – Да куда вы пойдете? Кто вас пустит? Это дамский инпошив. Без вас обойдемся. Маруся спрыгнула с лестнички. – Вам нельзя туда. – Маруся, вот я вам два слова по секрету скажу. Вот идем сюда. Они отошли к окну. Там Андрей Климович шептал, а Маруся смеялась и кричала: – Ну да! А как же? Конечно! Да какой же это секрет?! Знаем без вас, давно знаем! Будьте спокойны! Не-ет! Нет, все понимаем. — 190 —
|