|
– Большевики, – поправил Павел. – А большевики, – это и есть народ. И сказано не как-нибудь так, теоретически, а на практике. А если на практике говорят «нет», так это значит «пошли вон»! И кончено! Принципиально они уже готовы. Николай сказал осторожно: – Они будут защищаться. Богатырчук вскочил с дивана, как всегда, оказался массивнее, чем ожидали: – Нельзя! Мы их сейчас будем уничтожать, гнать! Я вижу! Я теперь знаю эту «тайну». Я, помните, в цирк поступил, думал, здесь я от них укроюсь. Чепуха, ничуть не укрылся! На войну пошел добровольцем, думал, я герой, наплевать мне на буржуев. Чепуха, от них нельзя было укрыться, на их стороне было все: организация, уверенность, строй, народное терпение. А сейчас все на нашей стороне. Большевики нанесли страшный удар, они принципиально их уничтожили. Потому что раньше против них была теория, а теперь не только теория, а еще и воля. Воля! Страшная вещь: «Пошли вон!» Чем на это можно ответить? На это никто ничего не ответил. Богатырчук оглядел всех. Марусиченко кивнул ему весело. Нина, улыбаясь, спросила: – Значит, тайна жизни… разрешается в чем? – В борьбе, – крикнул Павел, чтобы перехватить ответ Сергея. Сергей захохотал, взмахнул кулаком: – Нет! – Как нет? – удивился Павел. – Тайна жизни в победе! Борьба без победы – чушь, жертвоприношение. – Как? Что ты говоришь? Павел даже испугался. – Иначе быть не может. А у тебя как, Павел? Неужели ты идешь на борьбу и сомневаешься? Думаешь: победим или не победим? Любит, не любит? Пан или пропал? Это значит – ты играешь на поражение. Побеждает только тот, кто уверен в победе. А я уверен. Я и хотел бы сомневаться для порядка, что ли, но я не могу. Я не сомневаюсь. – А если вас все-таки победят? Представьте себе! – Нина хитро присматривалась к Сергею. Он обернулся к ней, посмотрел удивленно: – Как же это может быть? Нина! Меня могут повалить, но я буду подыматься. Убьют, а я буду думать, что это ничего не значит, не один же я? Верно, Алеша? Алеша размахнулся, сжал кулаки: – Вот люблю, когда горячая натура! И мы победим, я знаю. У жизни есть цена, вот сегодня правильно говорили. А эту цену я сегодня первый раз по-настоящему почувствовал. – Где? – На митинге. – Это как же? Расскажи. – Еще не умею. Я потом скажу, хорошо? Все внимательно присмотрелись к Алеше. Нина склонила голову на руку и задумалась. Марусиченко сказал: – На митинге сегодня весело было! Это верно. — 380 —
|