|
– Понимаешь, Таня… ты же обещала… что без фокусов. Черт бы вас побрал… все-таки баба! Я тебе сколько раз говорил: это дело, притом взаимное, а теперь – замечательный, замечательный! Да ну вас совсем! Он хотел уйти. Таня ухватила его руку, с силой усадила на скамью: – Не нервничай! Ничего в тебе нет замечательного. И не воображай. Павел, ища сочувствия, посмотрел на Алешу и повел плечами: – Ты понимаешь что-нибудь? – Пока ничего не понимаю, – ответил Алексей, прислушиваясь к нараставшей внутри него тревоге. – Ну, хорошо, – сказала Таня. – Дело! Именно дело! Алексей должен решить. Ты у нас будешь, как судья. Только беспристрастно. Слушай, Алеша! Поглядывая то на одного, то на другого серьезным взглядом, в котором сквозили легкие остатки лукавства, Таня объяснила, в чем дело: – Я еду в Петербург учиться. Не перебивай, Алеша. Прошение и документы отправила давно. Принимают меня без экзамена – медалистка. На медицинское. – Да. Не перебивай. Но у меня нет денег. И на дорогу нет. И заплатить за лекции. И жить. Я тебе, Алеша, все рассказывала. Ты сказал: нужно тридцать рублей в месяц. Ну, допустим, если экономить, на тридцать, а двадцать. А я не знаю еще, сколько мне удастся заработать там… в Петербурге. Десять рублей в месяц будет мне давать Николай, а Павел говорит, что и он будет давать десять. Ему очень трудно, он сам зарабатывает десять. – Не десять, а семнадцать. – Ну, все равно… десять. А ты, Алеша, скажи, будь настоящим другом. Можно взять у Павла или нельзя? Как ты скажешь, так и будет. Ой, насилу все сказала! Алеша не мог опомниться от сообщения Тани и не мог оторваться взглядом от недовольной, расстроенной физиономии Павла. Наконец, Павел свирепо мотнул на Алешу взъерошенной своей головой: – Чего ты прицепился? Чего ты вытаращился? Что тут такого? Тогда и Таня посмотрела на Павла с таким любопытством, как будто только сейчас выяснилось, что Павел действительно представляет собой нечто замечательное. – С вами нельзя дело иметь… Вы… просто… черт его знает! Павел оскалил белые зубы и по-настоящему злился. – Он – дикий, – сказал Алеша. – У него добрая душа, но он дикий. Я бы на твоем месте не брал у него денег из-за его дикости. – Алеша, говори серьезно. – Да что же тут говорить? Я не знаю, на каких условиях он предлагает тебе помощь. Если без отдачи – брать нельзя. – Почему? – спросил Павел. – Я не взял бы. – Почему? – Это слишком… это должно… слишком большую благодарность. Слишком большую. — 283 —
|