|
Предназначенное к пониманию. Ежели же мама или папа не понимает своего ребенка – ни его устремлений, ни его ценностей, ни его интересов – это уже беда. Для обеих сторон. И для мамы/папы, и для ребенка. Фактически только что на Ваших глазах произошло осуждение ребенка. За что? За то, что он недостаточно бережно обошелся с новой игрушкой, не проявив должной ответственности при обращении с ней, обнажив тем самым свою недо-воспитанность. А Вы ее обнаружили . Со всей ее кажущейся очевидностью. «Что ж – решают папа с мамой, – «будем воспитывать его по-другому: по всей строгости». То есть, провинился – получи «по заслугам». Как говорится, по факту. Если есть сломанная вещь и есть тот, кто ее сломал, то это означает, что все улики – против него, значит, соответственно, подозреваемый становится обвиняемым, автоматически становящимся осужденным. Кто «за»? Кто «против»? Ты, малец? Не считается: ты еще слишком мал, чтобы иметь право голоса. Вырастешь – заимеешь. А пока – сиди молча и слушай, что говорят взрослые (читай – умные, образованные, благовоспитанные ). Принято единогласно. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Судебному приставу и палачу приступить к исполнению приговора. Вот такая она, эта логика взрослых. Логика людей, находящихся в своей системе координат своих ценностей. И оценивают, и судят, и осуждают они действия и поступки как относительно завершенные действия тоже людей. Но – не-взрослых. По своей логике. Взрослых. По своей шкале – взрослых – оценок действий не-взрослых. Почему здесь слово логика выделена курсивом? Потому что оно сопряжено здесь со словом «своя». То есть, та логика , на которой были воспитаны в свое время сегодняшние воспитующие . Логика как нельзя более удобная и привычная. Им. Построенная на принципе: «либо – «А», либо – «не-А», и «третьего не дано». То есть: «Либо пациент жив, либо пациент мертв». Это – цитата. Из глубокомысленного диагноза . Провозглашенного лекарем Богомолом над бездыханным телом Буратино, только что извлеченным из затянутого «бурой тиной» пруда имени черепахи Тортиллы. Провозглашатели сего и всего подобного сему изо всех сил, со всем возможным усердием пытаются втиснуть в «прокрустово ложе» двухзначной и непротиворечивой логики невтискиваемое : самое жизнь во всем безграничном многообразии ее проявлений и во всей ее противоречивости. Однако неспроста сегодня кроме двухзначной логики Аристотеля-Лейбница, зиждущейся на принципе: «либо – А, либо – не-А» – «третьего не дано», называемом законом исключенного третьего, существуют и трехзначные логики – Яна Лукасевича, Аренда Гейтинга, Ганса Рейхенбаха, Дмитрия Анатольевича Бочвара и четырехзначная – того же Лукасевича, и даже – n-значная – Эмиля Леона Поста и многозначная – Александра Александровича Зиновьева. — 24 —
|