|
Я очень часто у самых передовых товарищей, комсомольцев, руководителей детским чтением, вижу некоторое пристрастие и некоторую большую снисходительность к этим полуреволюционным писателям, которые обладали и большим талантом и большой писательской культурой. Но все-таки нельзя не предостеречь от того, чтобы не впасть в слишком большое пленение этими писателями. Это же относится, между прочим, и к нашим писателям и к нашей литературе. Можно назвать, к примеру, хотя бы В. Г. Короленко. Рассказы Короленко чудесны по форме, доступны ребенку, и было бы смешно сказать, что такие талантливые и благородные образцы произведений, как произведения Короленко, не нужно давать детям в том возрасте, когда девочки и мальчики начинают понимать Короленко. Но Короленко, выражая благородное негодование всякой человеческой неправде, имел в основе такие положения, что человек есть прежде всего человек, что во всяком человеке есть искра божия, что и к врагу нужно относиться с любовью, что нужно как можно скорее прийти к благорастворению воздухов и все прочее. При этом он забывал, однако, или не понимал, что путь, которым можно прийти к благорастворению воздухов, — это путь боевой и что всякая мечтательность по части торжества гуманных начал, если она не толкает нас на беспощадную борьбу с эксплуататорами человечества, нехотя превращается в измену своему знамени, в потворство силам, господствующим в настоящее время в мире. Вот почему вся эта группа литературы, о которой я говорю сейчас, т. е. лучшее, что мы находим в литературе прошлого, должна быть допускаема как детский материал для чтения, но с сознанием того, что это временно, что как можно скорее это надо заменить литературой современной, столь же художественной и глубокой, но более выдержанной, и что, поскольку мы ее допускаем, нужно ее допускать с известным отбором и с известным руководством. Кроме этого, существует в традиционной литературе, которую нашла революция, бесконечное количество просто буржуазного хлама. Сюда относятся, с одной стороны, такие буржуазные произведения, которые прямо, открыто, навязчиво стараются продиктовать детям свои добродетели, свое понятие о добре и зле, но гораздо больше таких, которые делают это прикрыто и искусно. Каковы задачи, которые стоят перед нами сейчас? Задачи наши, товарищи, говоря принципиально, чрезвычайно легки, потому что мы живем в необыкновенное время, во время поразительной яркости, гигантского размаха жизненных сил, во время поистине сказочное. Но беда заключается в том, что видеть размах этого времени могут только люди, которые хотят и могут видеть. И больше всего таких людей в пролетариате, и меньше всего таких людей в пролетариате, которые способны выразить это в литературе. Придет время, когда пролетариат даст не только густые фаланги пролетарских писателей, но даст фаланги пролетарских писателей, обладающих необходимыми свойствами, чтобы сказать о себе свое собственное слово… — 105 —
|