Внеземляне идут!

Однако приёмщица стеклотары опровергла ход мыслей матери Василия. Нет, заявила она со всей возможной определённостью, никто за минувший час не выставлял перед ней на прилавок посуду из сумки и портфеля, детально описанных в беседе приёмщицей стеклотары матерью Василия.

— Идут годы, а меня по-прежнему мучают два вопроса, на которые я не знаю ответа, — сокрушается Максимов. — Где я находился в течение примерно получаса? И куда подевалась поклажа, которая была у меня в руках? Неужели тот доисторический ящер решил оставить её себе в качестве сувенира?

« Голос управляет мной..."

— Позвольте представиться, я — сумасшедшая, — с такими словами обратилась ко мне, мило улыбнувшись, очаровательная моложавая женщина, которая назначила встречу по телефону.

Невысокого роста, аккуратно одетая, кареглазая, она стояла передо мной на аллее парка, где мы договорились встретиться, и продолжала иронично улыбаться. Нетрудно было сообразить, что она ждала, как я отреагирую на её слова, не совсем, мягко говоря, обычные.

Я решил пошутить.

— Давно из психушки выпустили? — спросил деловито.

— А я к психиатрам пока не обращалась, — молвила она в ответ не менее деловито, подхватывая предложенный мною тон беседы. — Вы — первый посторонний человек, которому я надумала рассказать о своих переживаниях. Ведь это вы дали в нашей местной газете объявление о том, что разыскиваете так называемых контактёров с чуждым? Вот я и пришла по вашему объявлению.

— Рад познакомиться, — проронил я, слегка поклонившись. — Вас зовут...

— Татьяна Тугалёва. Скажу сразу, что не жду никакой помощи от вас. Ибо уверена, никто в мире не сможет помочь мне. Я также не ищу славы. Мне наплевать на то, будете ли вы где бы то ни было публично докладывать о моём случае или же не будете. Меня это не касается. Это ваше личное дело.

Тугалёва перевела дух. Потом продолжила:

— Я пришла на свидание с вами с единственной целью. Мне нужно выговориться. Очень тяжело, знаете ли, одиноко носить в себе ту тяжесть, которая лежит у меня на сердце. Вот и решила я поплакаться вам в жилетку, если не возражаете. Авось, полегчает.

— Валяйте, — разрешил я великодушно. — Плачьтесь.

В городе Волгодонске Ростовской области, родном городе Татьяны, стояла в тот день жара. Был конец августа, солнце пекло немилосердно, и я тут же предложил Татьяне продолжить наш Разговор под тенистой сенью акации на уютной лавочке, видневшейся в конце аллеи.

— Итак, вы — сумасшедшая, — сухим деловым тоном констатировал я, умащиваясь поудобнее на лавочке, извлекая из кармана блокнот и авторучку.