|
И вдруг экран исчез. Вместе с ним пропал с глаз и ниндзя. В следующую минуту Мамонова провалилась в глубокий сон. На другой день утром она встала в отличном настроении, чудесно выспавшись, и с чувством острого голода, сосущего желудок. Антонина, ещё полусонная, скорым шагом направилась на кухню пошарить в холодильнике и там, как громом поражённая, замерла перед его распахнутой дверцей, прислушиваясь к собственным ощущениям. Впервые за долгие месяцы она не чувствовала осточертевшего ей до тошноты биения электрических разрядов в руках. Руки вновь стали нормальными, обычными, человеческими руками. Вот, собственно, и вся история. С того дня здоровье Момоновой быстро пошло на поправку, за пару месяцев она набрала свой прежний вес. Выглядит сегодня отлично. — А этот ваш таинственный ниндзя... Он к нам больше не являлся? — поинтересовался рассеянно я, водя на всякий случай компасом в изножий кровати Антонины, в том месте, где по её словам, висел экран. Компас никак не реагировал. Его стрела стояла на месте, как замороженная. — Не приходил ли вновь, спрашиваете? Нет. Не приходил. Увы, — и Мамонова широко развела руками, по которым больше не бродили электрические разряды. Ещё один лекарь из иного мира Конец сентября 1991 года. Самое начало бабьего лета. Город Батайск Ростовской области. Семь часов вечера. Раскалённый шар Солнца завис над горизонтом, как гигантская "летающая тарелка", готовая с минуты на минуту пойти на посадку. Полное безветрие. В воздухе порхают паутинки, серебристо посверкивая в косых, предзакатных, солнечных лучах. На тихий провинциальный город в степи опускается вечерняя прохлада, освежая лица прохожих... Стоит, в общем, на дворе чудесный осенний вечер, редкостный для России с её психопаталогическим климатом — вечными ненастьями, шквалистыми ветрами, дождями да снегопадами. Мы с Николаем Железняком бодрым шагом целеустремлённо движемся по улицам Батайска, Приближаясь к его дому. Впереди у нас ясная и простая, как мычание, цель: распить на двоих бутылку водки, которая приятно оттягивает карман моего пиджака, обещая задушевную беседу, неторопливый — под звон стаканов — разговор о всяких житейских всячинах, но, прежде всего, об аномальных явлениях. Николай Железняк — контактёр. Собственными глазами он, по его словам, видел, как поднимались на борт внеземного шлюпа люди, похищаемые инопланетянами с Земли. О "случае Николая Железняка" я расскажу позже — в другой главе. Здесь же пока скажу, что мы с Николаем, едва познакомившись, крепко подружились, и он вызвался помогать мне в расследованиях, в опросах предположительных контактёров с Неведомым. — 43 —
|