Внеземляне идут!

Судя по описанию, Борис Алексеенко пережил опыт так называемых посмертных транскоммуникаций. Его рассказ практически знак в знак совпадает с рассказами людей, имевших сходный опыт; такие рассказы помешены в книгах американского психиатра Раймонда Моуди "Жизнь после жизни" и "Размышления о жизни после жизни". Обе книги изданы в России.

Другими словами говоря, Алексеенко побывал на том свете.

Прошёл почти год... В марте 1990 года около одиннадцати часов вечера Борис, находясь на сей раз в своей собственной квартире в Батайске, разобрал на ночь постель и прилёг на неё. Краем глаза он почти тут же увидел, как перед дверным проёмом, ведущим из комнаты в коридор, появилась чёрная человеческая фигура. Алексеенко изумлённо повернул голову и всмотрелся в неё.

Его поразило, что высокая эта фигура имела неясные, расплывчатые очертания. Ясно видны были только её глаза, горевшие как фонари.

О дальнейшем пусть расскажет сам Борис:

— Послышался низкий мужской голос, почти бас, который пророкотал: "Ты почему лежишь?"

Я слегка испугался, но тем не менее нашёл в себе силы ответить: "Да вот болею. Два инфаркта было у меня." А потом подумал — мать честная, да это же, наверное, марсианин, инопланетянин какой-то! Как раз накануне я прочитал в одном журнале статью о "летающих тарелках"... Вспомнив о том, что в ней рассказывалось, я сказал стоявшему в дверях марсианину — сказал с обидой в голосе, с некоторым Даже остервенением: "Вот вы всё в наших небесах летаете... А какая, спрашивается, польза от вас? Неужели не можете помочь людям на Земле? Например, мне с моими болячками?" Голос в ответ пробасил: "Я приду к тебе через год."

Туманная фигура слегка покачнулась в дверях, и из её горящих глаз ударили в Бориса два луча света. Они ударили в область сердца.

— Это было как электрический разряд, — сказал Алексеенко. — Меня подбросило в воздух, когда лучи коснулись груди. А марсианин исчез.

Борис потянулся рукой к вороту рубашки-безрукавки и неторопливо одну за другой расстегнул на ней все пуговицы до талии. Распахивая рубашку на груди и сдвигая в сторону бретельку голубой тонкой майки, он предложил:

— Взгляните сами. След от того разряда сохранился у меня по сей день, даром что прошло уже больше года.

Я взглянул.

Картинка, представшая моему взору на груди Бориса, поросшей редкими седыми волосами, оказалась впечатляющей. На коже явственно проступали два чётко очерченных кружочка, слившиеся своими краями воедино.

По моей просьбе Николай Железняк зазвал Бориса на несколько минут к себе домой, где я и промерил конторской линейкой размеры странной дерматической аномалии. Сдвоенные круги располагались слева на груди над соском. Они были словно выписаны на коже циркулем.