Камни падают в небо

Второй, более приближённый способ, тоже не способ, а возможность самого общего подхода к попытке коли­чественной оценки локальной силы притяжения, вклю­чал использование системы кольцевых трещин. Но и здесь трудности вызывались отсутствием справочной информации, неоднородностью грунта и, поскольку ни­какой эмпирической информации о поведении веществ в условиях сжатия гравиполем еще не накоплено, умоз­рительным представлением процесса притяжения и рас­тяжения грунта под воздействием гравитационного поля. Некоторые теоретические посылки изменения размеров тел в таком поле были изложены в изданной мною за год до описываемых событий книге «Реалии теории от­носительности». И этот материал достаточно условно можно было бы использовать при наличии сведений о плотности и сжимаемости различных состояний черно­зема. Но, увы, существующие физические справочники такого материала не содержат. Оставался единствен­ный выход - вторично осмотреть место «взрыва» и тща­тельно произвести замеры тех изменений предметов, ко­торые подверглись воздействию локального гравиполя.

Но сразу выехать не удалось. Работа, затянувшаяся вес­на с дождями в первой половине мая и связанные с этим заботы задерживали отъезд. А время шло и неумолимо стирало свежесть и отчетливость следов, и большую часть процесса стирания составляла человеческая деятельность. В Сасово выбраться удалось только 15 мая. И тот же по­езд Москва-Вернадовка в то же время подвозит меня к городу, те же справа только позеленевшие луга, на кото­рых, но уже менее заметно, чернеет насыпь воронки. И первые потери фактов, в какой-то степени свидетельству­ющих об апрельском «взрыве», наблюдаются даже из окна вагона. Летний навес для скота полностью изменился. Вместо покосившегося сооружения под старым шифером просматривалось беловатое, как потом выяснилось, об­шитое тесом, капитально отремонтированное помещение под рубероидной кровлей.

И вот я, минуя вокзал, знакомой дорогой направля­юсь к воронке. Попытка пройти напрямую лугом опять не удалась. Канава мелиораторов почти до ручья Сасовка превратилась в болото. Пришлось придерживать­ся старого маршрута - грунтовой дороги вдоль продол­жения все той же канавы. Воронка производила теперь грустное впечатление. Отвалы оплыли, были ископаны и истоптаны. Место нахождения селитры тщательно за­чищено, по-видимому, бульдозером, мешки из-под се­литры отсутствовали, а остатки их валялись все в той же мелиоративной канаве, воды в которой уже не было, но на дне еще сохранился разжиженный ил. На месте бывшей селитры находилась лужа маслянистой корич­невато-ржавой воды, вероятно, ее концентрированный раствор. Из трех трещин сохранилась самая большая, но ее ширина с 7 см уменьшилась до 3 см, глубина же составляла около 20 см. остальные оказались засыпан­ными. Сама воронка, если не считать трещин усыхания, изменилась мало. Внутри нее все также находился ос­таток холмика и две еще не высохшие лужи. С самой луговины, как и из канавы, вода вся ушла, и на ней вы­делялись черными оплывшими кочками те комья, кото­рые во время «взрыва» упали в воду. ЛЭП, оборванная с двух сторон, была отремонтирована, провода натяну­ты и только верхний крюк с изолятором на третьем стол­бе оставался изогнутым. Комья чернозема, звездооб­разно разбросанные на лугу, в большинстве своем вы­сохли, осыпались и расслоились. Необычность «взрыва» постепенно стиралась, терялась, уходила в историю.