|
Солоновичи, Н. К. Богомолов, А. В. Андреев, родственники Карелина - брат, сестра и племянница с мужем, И. Н. Уйттенховен-Ило-вайская, М. М. Брендстед и ряд других лиц, а вместе с тем временное "потепление" в отношении Советской власти к анархистам подали надежду московским сторонникам "практического" анархизма захватить Кропоткинский музей изнутри, войдя в Кропоткинский комитет и составив большинство если не в анархической секции (которую теперь возглавлял Солоно-вич), то в научной, где распоряжался А. А. Боровой, ставший к тому времени заместителем В. Н. Фигнер. Судя по документам, публиковавшимся в журнале "Дело труда" (его издавал в Париже П. Аршинов - бывший личный секретарь Н. И. Махно и историк махновского движения), Боровой и был инициатором этого замысла. Впрочем, мне представляется, что видный анархист стал орудием ловко проведенной интриги. История трехлетней провокационной кампании, развернувшейся на страницах парижского журнала и расколовшей (к запоздалому стыду наиболее ярых ее участников) русских анархистов за рубежом на два враждующих лагеря, заслуживает специального рассказа. Поэтому я ограничусь общей канвой событий, важной для понимания судьбы "Ордена Света". Едва замолкли отголоски смерти Карелина, как уже в августовском (1926) номере "Дела труда" поднялись голоса против "Рассвета" и "рассветовцев", в частности редакторов Ру-бежанина и Долинина. Издателей и газету обвиняли в монархизме, фашизме, контрреволюционности, "заигрывании" с русской эмиграцией, в нападках на Советскую Россию. Вскоре (это стало особенно заметно в 1927 году, когда появились первые номера "Пробуждения") обвинительный арсенал пополнился "мракобесием", "фетишизмом" и "поповщиной". Особенно бросались в глаза заявления московского анархиста В. Худолея, — 497 —
|