|
необходимости лишить Японию территориальных завоеваний. Инициативу такого требования, сыгравшего значительную роль в дальнейших событиях на Дальнем Востоке, Витте приписывает себе - и впоследствии его везде удостаивают этой весьма спорной чести. Однако опубликованные Б. А. Романовым в начале 20-х годов документальные данные, по нашему мнению, несколько снижают роль Витте. Как видно из данного источника, вопрос о том, какую взять ориентацию - на Японию или на Китай, - обсуждался с августа 1894 года по апрель 1895 года на четырех особых совещаниях министров. Наиболее определенную точку зрения Витте занял в совещании 30 марта, где он, в конце концов, заявил, что готов уступить Японии все что угодно - Порт-Артур, южную часть Кореи, "но только не Маньчжурию". Таким образом, Витте, хотя и признавал совершенно невозможным отдать Японии Маньчжурию, но не отстаивал категорического принципа неприкосновенности китайской территории. Иначе обрисовывается роль в этом деле Бадмаева. Из цитированной выше его записки видно, что он уже тогда, 22 февраля, выставил этот принцип. Затем, в личном письме на имя Николая от 2 марта, Бадмаев напоминал царю о том же, причем из письма выясняется, что Бадмаев уже получил согласие Николая объявить о данном требовании через министра иностранных дел японскому посланнику. "Если, - писал Бадмаев, - Россия, имея право удержать за собой этот район, сама не пожелала этим воспользоваться, любя мирного соседа, то тем более она не может допустить, чтобы Япония захватила земли на материке в соседстве с нами и вблизи столицы богдыхана. При этом, конечно, Россия ничего не будет иметь против какой угодно денежной контрибуции". Несомненно, Бадмаев имел тогда и личные свидания с Николаем, о чем можно судить по письму к последнему от 30 апреля; из этого же письма Бадмаева видно, что он должен был уехать на Восток, но остался "по желанию — 32 —
|